Глава 7

1-5

Ошибочность осуждения (Мат. 7,1-5)

Говоря так, Иисус использовал слова и идеи, которые были очень близки самым высоким мыслям иудеев. Раввины неоднократно предостерегали людей от того, чтобы они не судили других. "Кто благосклонно судит своего соседа, - говорили они, - того благосклонно будет судить Бог". Они заявляли, что есть шесть добрых дел, которые приносят человеку доверие в этом мире и пользу в мире грядущем: учение, посещение больных, гостеприимство, набожность в молитве, обучение детей закону Божиему, и создавать себе самое хорошее представление о других людях. Иудеи знали, что мягкость в суждении - это священный долг.

Можно подумать, что эту заповедь легко исполнять, потому что история буквально усеяна потрясающими сообщениями о неправильных суждениях; их столь много, что казалось бы уже одно это может послужить людям предостережением вообще не судить других.

Так и директор Московской консерватории, дирижер и пианист Николай Рубинштейн, прослушав впервые Первый концерт для фортепьяно с оркестром П. И. Чайковского, сказал ему, что концерт невозможно играть, что темы избиты и исправить ничего нельзя; кроме, разве что 2-3 страниц - все в мусорную корзину. Но Чайковский отказался изменить даже одну ноту в своем концерте, и сегодня этот концерт - один из известнейших музыкальных произведений не только в СССР, но и за рубежом.

Люди очень часто повинны в вынесении неоправданных и неправильных суждений. Так, во время Второй мировой войны один английский офицер военно-воздушных сил получил из рук королевы награду за храбрость. Сменив форму на гражданскую одежду, он отправился с приятелем отметить это в одном известном лондонском ресторане, где к ним подошла какая-то молодая девушка и вручила каждому белое перо - знак отличия за трусость.

Едва ли есть человек, который не был бы повинен в том, что он кого-то неправильно осудил, и едва ли есть такой человек, который бы не пострадал от неправильного суждения. И, тем не менее, совершенно очевидно, что навряд ли есть еще одна из заповедей Христовых, которая нарушается так часто.

Ни один человек не может правильно судить (Мат. 7,1-5 (продолжение))

Есть три важные причины, почему один человек не должен судить другого.

1. Мы никогда не знаем всех фактов и всего человека. Известный раввин Гиллель сказал когда-то: "Не суди человека до тех пор, пока ты сам не побывал в его положении, или в тех же обстоятельствах". Никто не знает, какой силой искушения обуревают другого. Человек со спокойным и ровным темпераментом и представить себе не может искушений человека с горячей кровью, страсти которого горят и кипят. Человек, воспитанный в хорошей семье или в христианском окружении, не знает ничего о страстях человека, выросшего в трущобах или в местах, где кругом царят зло и несчастье. Человек, у которого были хорошие родители ничего не знает о страстях человека, который носит за плечами бремя плохой наследственности. Дело в том, что если бы мы осознали все, через что пришлось пройти человеку, то не только не стали бы осуждать его, а удивились бы тому, каким хорошим человеком он стал.

Мы также не знаем всего человека. В одних обстоятельствах человек может быть неприятным и бесстыдным, а в других обстоятельствах тот же человек может быть надежной опорой и прекрасным человеком. В одном романе повествуется о вдовце, женившимся во второй раз. У его новой жены тоже была дочь от первого брака. Она показалась новому отцу замкнутой, мрачной и неприятной особой, в которой не было ни капельки привлекательности, и он ничего не мог с ней сделать. Но, однажды, совершенно неожиданно заболела ее мать, и дочь сразу как будто бы преобразилась. Она превратилась в отличную няньку, воплощение служения и преданности. Ее мрачное лицо осветило сияние и в ней появилось нечто такое, чего никто себе и представить не мог.

Есть такой кристаллический декоративный камень лабрадорит. На первый взгляд он кажется тусклым и без всякого блеска. Но стоит его повернуть раз-другой, и он начинает как-то светиться и красиво искриться. Также и люди: они могут показаться непривлекательными, потому что мы не знаем их хорошо. В каждом человеке есть что-то хорошее. Мы должны не судить человека по внешней непривлекательности, а искать в нем скрытую красоту.

2. Человек едва ли может быть беспристрастным в своем суждении. Нас часто захватывает и уносит инстинктивное и безрассудное отношение к человеку. Говорят, что особо важные судебные решения древние греки выносили в темноте, чтобы судья и присяжные даже не видели подсудимого и судили только на основании фактов.

В одном очерке французского философа-гуманиста Мишеля Монтеня рассказывается печальная история персидского судьи, вынесшего, под влиянием взятки, предвзятый приговор. Персидский царь Камбиз, узнав об этом, приказал казнить судью, снять с него кожу и положить ее на сидение, где сидели судьи, выносившие приговор, чтобы это служило им хорошим напоминанием, чтобы никакие предрассудки не должны влиять на судебное решение.

Лишь совершенно непредвзятый человек имеет право судить и выносить решение, а человек по природе своей не может быть совершенно беспристрастным. Лишь Бог может судить.

3. Но Иисус привел и главный довод в пользу того, что мы не должны судить других. Нет такого человека, который сам был бы достаточно хорош, чтобы судить другого человека. Иисус рисует яркую картину человека, решившего вынуть сучек из глаза брата своего, тогда как у него бревно в глазу. Сам юмор этой картины вызывает такой смех, что заложенный в ней урок достигнет своей цели.

Лишь безупречные в своем поведении люди могут искать ошибки в других. Человек лишь тогда может критиковать то, что делает другой, если он сам может сделать это лучше. Каждое воскресенье трибуны стадионов переполнены людьми, критикующими игру футболистов, но каким несчастным было бы зрелище, если бы на поле были они сами. В любой церкви и в любом обществе или союзе есть люди, готовы критиковать все со своего места, но и не помышляющих о том, чтобы самим взяться за дело. Мир полон людей, требующих для себя абсолютного права критиковать, но не делающих ничего.

Человек не имеет права критиковать других, если он не готов сам стать на их место. Ни один человек не должен критиковать своих собратьев.

У каждого из нас достаточно забот по выправлению своей жизни, и потому нечего пытаться строго исправлять жизнь других. Хорошо, если каждый сосредоточит свои усилия на своих собственных недостатках и оставит Богу судить о недостатках других.

6

Истина и слушатель (Мат. 7,6)

Это очень трудное высказывание Иисуса, потому что на первый взгляд оно требует для кого-то исключительных прав, что в корне противоречит христианской вести. И действительно, это выражение употреблялось в ранней Церкви в двух смыслах.

1. Его употребляли иудеи, считавшие, что дары Божий и Божья благодать принадлежат исключительно иудеям. Его употребляли иудеи, выступавшие против Павла, и утверждавшие, что для того, чтобы стать христианином, язычник сперва должен подвернуться обрезанию, принять закон и стать иудеем. Эти слова Иисуса действительно могли быть использованы, или извращены, в целях исключительности иудеев.

2. В ранней Церкви эти слова использовались в совершенно специфическом смысле. Ранней Церкви опасность грозила с двух сторон. Ей грозила опасность извне. Христианская Церковь являлась островом христианской чистоты в море языческой безнравственности и ей везде грозила опасность заразиться мирскими пороками. В то же время ей грозила опасность изнутри. В то время люди много размышляли и искали новые пути, и, потому, существовала острая опасность, что рассуждения одних уведут их на путь ереси; были люди, пытавшиеся достичь компромисса между христианством и языческим мировоззрением и создать синтез веры, удовлетворяющий и тех и других. Для того, чтобы выжить, христианская Церковь должна была защищаться как от внешней, так и от внутренней опасности; иначе она просто превратилась бы в одну из многочисленных религий, сосуществовавших в Римской империи.

Особенно осторожно Церковь относилась к вопросу о тех, кто может быть допущен к Вечере Господней, и этот текст стали связывать с Вечерей Господней. Вечеря Господня начиналось словами: "Святое для святых". Феодорит Кирский приводит, по его словам, незаписанное высказывание Иисуса: "Мои таинства - для Меня и для Моих людей". В "Апостольских постановлениях" сказано, что перед началом Вечери Господней диакон должен сказать: "Да не останется здесь никто из катехуменов (т.е., еще проходящих обучение), никто из слушающих (т. е, тех, кто пришел на богослужение, потому что их интересовало христианство), никто из неверующих, никто из еретиков". Вечерю Господню отгораживали стеной от всех, кто действительно не исповедовал христианство. В Дидахе, "Учение двенадцати апостолов", которая относится к первому столетию и является первым молитвенником христианской Церкви, сказано: "Никто же да не ест и не пьет от вашей Евхаристии, кроме крещеных во имя Господне, ибо об этом сказал Господь: "Не давайте святыни псам". Христианский богослов и писатель, один из латинских отцов Церкви Тертуллиан жаловался на то, что еретики допускают разных людей, даже язычников, к причастию и, тем самым, "бросают святыню псам, а жемчуг (но, конечно же, не настоящий) свиньям".

Во всех этих случаях этот текст употреблен для обоснования исключительности. Дело не в том, что Церковь не было миссионерского духа. Напротив, в те первые дни Церковь прямо-таки горела желанием обратить каждого человека. Однако, Церковь также остро сознавала необходимость сохранения чистоты веры, чтобы христианство не было поглощено и постепенно ассимилировано морем язычества.

Совершенно ясно видно преходящее значение этого текста; но мы должны также видеть и его непреходящее значение.

Обращение к тем, кто неспособен слышать (Мат. 7,6 (продолжение))

Вполне может быть, что при передаче высказывание Иисуса было случайно изменено. Оно представляет собой хороший пример параллельности, с которым мы уже встречались (Мат. 6,10). Запишем его параллельными предложениями:

"Не давайте святыню псам и

не бросайте жемчуга вашего пред свиньями".

За исключением одного слова параллельность полный. Давать соответствует бросать, псы - свиньи, лишь святой не уравновешен полностью жемчугом. Дело в том, что есть два очень похожих друг на друга древнееврейских слова, особенно если помнить, что в древнееврейском не писались гласные. Святой в древнееврейском кадет (КДШ), а арамейское слово для серьга - кадета (КДШ). Согласные точь-в-точь совпадают. В первоначальном написании в древнееврейском, слова выглядят совершенно одинаково. Более того, в Талмуде выражение, "серьга в свином рыле" означает нечто совершенно нелепое, несовместимое и неуместное. И первоначально фраза вполне могла выглядеть так:

"Не давайте серег собакам,

Не бросайте вашего жемчуга перед свиньями".

И в этом случае параллельность была бы совершенной.

Если фраза имеет именно такое значение, то она просто значит, что некоторые люди неспособны, не могут принять весть, которую им хочет дать Церковь. И тогда это не будет фраза исключительности; это будет констатация практической трудность общения, с которой проповедник сталкивается ежедневно во все эпохи. Ведь до некоторых людей совершенно невозможно довести истину; прежде чем их можно будет учить, должно что-то произойти. Существует такая раввинская поговорка: "Даже сокровище нельзя показать каждому, так же и слова закона; не надо глубоко вдаваться в них, разве что в присутствии подходящих людей".

А это универсальная истина. Не с каждым человеком можно говорить обо всем. Среди одних друзей мы можем рассуждать о вере и задаваться вопросами; мы можем позволить себе сомневаться; мы можем говорить о вещах, которые ошарашивают, шокируют и ставят в тупик, и можем позволить пуститься в рассуждения и размышления. Но, если в круг этих друзей придет человек с жесткими и ортодоксальными установками, он вполне может заклеймить нас как группу опасных еретиков; или же, если в кружок войдет простодушный человек, не задающийся никакими вопросами, это может шокировать его и поколебать его веру.

Таким образом, есть люди, неспособные воспринимать и принять христианскую истину. Может быть, их ум закрыт для нее; может быть ум их доведен до звероподобного состояния и покрыт налетом непристойности; может быть, они прожили жизнь, которая сделала их неспособными видеть истину; а может даже быть, как это часто случается, у нас с ними нет абсолютно никакой общей почвы где мы могли бы прийти к соглашению.

Человек может понять лишь то, что он способен понять. Не каждому можем мы открыть секреты своего сердца. Всегда будут люди, для которых проповедь Христа является юродство и в ушах которых истина, облеченная в слова, натолкнется на непреодолимую стену.

Что делать с такими людьми? Бросить ли их, как безнадежных? Может быть, просто лишить их христианской вести? Чего не могут сделать христианские слова, часто может сделать христианский образ жизни. Человек может быть слеп и глух к любым словесным христианским аргументам, но он ничего не может ответить при виде христианской жизни в действии.

В книге "Современное богоявление" рассказывается о дискуссиях, которые проводились в летнем лагере, где собралась молодежь разных национальностей: "Одной дождливой ночью собравшиеся обсуждали различные способы, которыми можно говорить с людьми о Христе. Они обратился к девушке из Африки: "Мария, как вы делаете это в вашей стране?" "О, - сказала Мария, - у нас нет миссий и мы не раздаем брошюр. Мы просто посылаем жить и работать в деревню одну или две христианские семьи, и когда люди видят, что такое христианство, они тоже хотят стать христианами". В конечном счете, есть только один всепобеждающий аргумент - христианский образ жизни.

С некоторыми людьми иногда невозможно говорить об Иисусе Христе. Их бесчувственность, их нравственная слепота, их интеллектуальная гордыня, их циничные насмешки, их порочный налет делают их невосприимчивыми к словам о Христе. Но Христа всегда можно еще показать людям; и слабость Церкви состоится не в том, что недостает христианских доводов, а в том, что недостает христианского образа жизни.

7-11

Привилегия молиться (Мат. 7,7-11)

Когда человек молится он должен знать к какому Богу обращены его молитвы. Он хочет знать с каким чувством будет воспринята его мольба. Молит ли он недовольного, недоброжелательного Бога, из Которого прямо-таки нужно выжимать каждый дар? Молит ли он насмешливого, издевающегося Бога, каждый дар Которого имеет и свою оборотную сторону? Или же он молит Бога, сердце Которого настолько добро, что Он скорее готов дать, чем мы - простить?

Иисус происходил из народа, который любил молиться. Иудейские раввины сказали прекрасные слова о молитве. "Бог так же близок к своим созданиям, как ухо к устам". "Человеческие существа едва способны расслышать, когда двое говорят сразу, а Бог, даже если весь мир взывает к Нему сразу, слышит их крик". "Человек досадует и злится, когда друзья обращаются к нему с просьбами, а Бог любит человека все больше и больше, когда он обращается к Нему со своими просьбами и нуждами". Иисус был воспитан любить молитву, и в этом отрывке Он показывает нам наше право и нашу привилегию молиться. Довод Иисуса очень прост. Один иудейский раввин спросил: "Есть ли человек, который бы когда-нибудь ненавидел своего сына?" Иисус заявляет, что ни один отец не отказывал бы в просьбе своему сыну, а Бог, великий Отец, никогда не откажет в просьбе своим детям.

Иисус тщательно выбирает три примера. Лука прибавляет к тем, что приводит Матфей. Если сын попросит хлеба, разве подаст ему отец камень? Если сын попросит рыбу, разве подаст отец ему змею? Или, если попросит яйцо, подаст ему скорпиона? (Лук. 11,12). Дело в том, что в каждом примере обе вещи очень похожи друг на друга.

Маленькие круглые камни известняка на берегу моря были очень похожи по величине и цвету на маленькие хлебы. Если сын попросит хлеба, разве даст ему отец в насмешку камень, очень похожий на хлеб, но который невозможно есть?

Если сын попросит рыбу, разве даст отец ему змею? Скорее всего, змея - это угорь. По иудейскому закону о пище угорь был несъедобен, потому что он считался нечистой рыбой. "Все животные, у которых нет перьев и чешуи в воде, скверны для вас" (Лев. 11,12). Это правило делало угря несъедобным. Если сын попросит рыбу, разве отец действительно даст ему рыбу, но рыбу, которую запрещено есть, которую нельзя есть? Разве отец будет так надсмехаться над голодным сыном?

Если сын попросит яйцо, разве даст отец ему скорпиона? Скорпион - опасное маленькое животное. В движении и в действии он скорее похож на рака с клешнями, которыми он захватывает добычу. Жало его находится в хвосте и он поднимает хвост над своей спиной, чтобы поразить жертву. Удар жала очень болезнен, а иногда даже смертелен. Когда скорпион отдыхает, он складывает щупальца и хвост. В природе существует такой бледный скорпион, который в свернутом состоянии совершенно похож на яйцо. Если сын попросит яйцо, разве отец даст ему, издеваясь над ним, жалящего скорпиона?

Бог никогда не откажет нам в наших просьбах. Он никогда не будет смеяться над нашими молитвами. У греков были мифы и рассказы о том, как боги отвечали на молитвы людей, но в ответе всегда был обоюдоострый дар. Богиня утренней зари Эос (Аврора) влюбилась в смертного юношу Тифона. Верховный бог Зевс предложил Эос любой дар, какой она захочет, для ее возлюбленного. Совершенно естественно, что Эос выбрала для него бессмертие, но позабыла попросить для него еще и вечную юность, и вот Тифон состарился и стал сгорбленным и сморщенным, и не мог умереть. Дар стал проклятием.

В этом есть урок нам: Бог всегда ответит нам на наше молитвы, но Он ответит нам на них по Своему, а это будет ответ совершенной любви и мудрости. Ведь, если бы Он отвечал на наши молитвы так, как мы их в данный момент формулируем, то это было бы наихудшим для нас вариантом, потому что в своем неведении мы часто просим о дарах, которые стали бы нашей гибелью. Эта фраза Иисуса говорит нам не только о том, что Бог ответит нам, но и что Он ответит нам мудро и с любовью.

Хотя этот отрывок излагает права и привилегии молиться, в нем изложены также некоторые обязательства. В греческом есть две формы повелительного наклонения. Первое из них - повелительное наклонение в аорист, которое выражает одно конкретное приказание. "Закрой за собой дверь" - это повелительное наклонение в аористе. Есть еще повелительное наклонение настоящего времени, которое передает повеление, которое человек должен выполнять всегда, или продолжать выполнять. "(Всегда) закрывай за собой дверь" - это повелительное наклонение настоящего времени. В данном отрывке употреблено повелительное наклонение настоящего времени, и потому Иисус говорит: "Просите и впредь, ищите и впредь, стучите и впредь". Иисус говорит, чтобы мы были упорными в наших молитвах и никогда не падали духом в молитве. Совершенно очевидно, что это одновременно и проверка нашей искренности: действительно ли мы хотим то, чего просим? Можем ли мы неоднократно принести свою мольбу в присутствие Бога, потому что величайшим испытанием любого нашего желания является ответ на вопрос: "А могу я молить об этом Бога?"

Иисус излагает здесь факт, состоящий из двух равноправных частей. Бог всегда отвечает на наши молитвы по Своему, в мудрости и в любви, и мы должны показать и доказать Богу свою неослабную в молитве жизнь, которая является испытанием правильности того, о чем мы молим Бога, и одновременно испытанием искренности нашей молитвы.

12

Высочайшая вершина этики (Мат. 7,12)

Из всего, что сказал Иисус, эта мысль пользуется самой широкой известностью. Эта заповедь - вершина Нагорной Проповеди. Это высказывание Иисуса называли "кульминационным пунктом всей проповеди". Это высочайшая вершина социальной этики; Эверест этических учений.

Почти ко всему, что Иисус говорил в Нагорной Проповеди, можно процитировать параллели из высказываний иудейских раввинов, а вот к этому Его высказыванию нет настоящей параллели. Такого еще никто никогда не говорил. Это новое учение и новый взгляд на жизнь и на жизненные обязательства.

К этому высказыванию можно найти много параллелей, которые, однако, изложены в отрицательной форме. Как мы уже видели, жили два выдающихся иудейских учителя - Шаммай, известный своей суровой и непреклонной строгостью, и Гиллель, известный своей приятной снисходительностью. У иудеев было такое предание. Язычник пришел к Шаммаю и сказал: "Я готов стать прозелитом, если ты научишь меня всему закону, стоя на одной ноге". Шаммай прогнал его палкой-линейкой, которая была у него в руках. Тогда язычник пошел к Гиллелю, который и принял его в качестве прозелита, сказав при этом: "Что вредно тебе, того не делай другому. Вот тебе и весь закон, а остальное комментарии. Иди и учи". Вот оно - золотое правило в негативной форме. В Книге Товита есть такое место, где престарелый Товит учит своих сыновей всему необходимому в жизни. Одно из его правил звучит так: "Что ненавистно тебе самому, того не делай никому" (Тов. 4,16).

Есть одна иудейская работа под названием "Послание Аристею", которое, якобы, является отчетом иудейских ученых, отправившихся в Александрию перевести древнееврейские писания на греческий язык и создавших Септуагинту. Египетский царь устроил в их честь обед, во время которого задал им несколько трудных вопросов. "Чему учит мудрость?" - спросил он. "Ввиду того, что ты хочешь, чтобы тебе не приключилось никакой беды, а хочешь быть участником всех хороших дел и начинаний, так и ты должен поступать в соответствии с этим принципом по отношению к своим подданным и обидчикам; ты должен мягко увещевать благородных и добродетельных, потому что Бог привлекает к Себе всех людей Своей добротой" ("Послание Аристею", 207).

Ближе всего подошел к форме, в которой эту мысль изложил Иисус, раввин Елиезер, сказавший: "Пусть честь твоего друга будет тебе так же дорога, как твоя собственная". Псалмопевец, опять же, употребил негативную форму, сказав, что в жилище Божием может пребывать тот, кто не клевещет языком своим, не делает искреннему своему зла, и не принимает поношения на ближнего своего (Пс. 14,2).

В иудейском мировоззрении нетрудно найти это учение в отрицательной форме, но нет ни одной параллели той положительной форме, в которой ее привел Иисус.

Это же справедливо и по отношению к учениям других религий. Негативная форма - одна из главных принципов основателя конфуцианства, древнекитайского мыслителя Конфуция. (Ученик) Цзы Гун спросил его: "Есть ли одно такое слово, которое может послужить практическим руководством для всей жизни человека?" На это Конфуций ответил: "Разве взаимность не есть это слово? Чего не желаешь себе, того не делай и другим".

Есть такие прекрасные строки в буддистских "Гимнах о вере", которые очень близки христианскому учению:

"Все люди трепещут перед палкой, и все боятся смерти;

Поставив себя на место других, не убивай и не повелевай убивать.

Все люди трепещут перед палкой, всем людям жизнь дорога;

Поступая так, как хотел бы, чтобы поступали по отношению к тебе,

не убивай и не заставляй убивать".

То же самое находим у древних греков и у римлян. Афинский оратор Исократ рассказывает, что царь Никослес советовал своим чиновникам: "Не делай другим то, что злит вас, когда вы испытываете это на себе от рук других". Римский философ-стоик Эпиктет, сам бывший раб, принципиально осуждал рабство: "От чего ты избегаешь страдать сам, не налагай на других". В числе главных у стоиков была такое предложение: "Чего ты не хочешь, чтобы сделали тебе, того не делай никому другому". Говорят, что римский император Александр Север приказал выгравировать эти слова на стенах своего дворца, с тем, чтобы никогда не забыть его, как норму жизни.

В своей негативной форме это правило является фундаментом всех этических учений, но лишь Иисус поставил его в утвердительной форме. Многие говорили: "Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы они сделали тебе"; но ни один человек никогда не сказал: "Поступайте с другими так, как хотите, чтобы с вами поступали люди".

Золотое правило Иисуса (Мат. 7,12 (продолжение))

Посмотрим, чем отличается утвердительная форма золотого правила от его отрицательной формы, и посмотрим, насколько больше требует от людей Иисус, чем требовали вообще когда-либо другие учителя до того.

Если поставить это правило в отрицательной форме, если нам говорят, чтобы мы воздерживались от того, чтобы делать людям то, чего не хотели бы, чтобы они делали по отношению к нам, то это вовсе и не религиозное правило. Это просто здравомыслящее утверждение, без которого вообще немыслимо социальное общение. Сэр Томас Браун сказал однажды: "Мы признательны каждому человеку, которого мы встречаем, за то что он не убил нас". В каком-то смысле это правда, но если мы сможем считать, что поведение других людей и их отношение к нам не соответствуют общепринятым нормам цивилизованной жизни, то жизнь будет невыносимой. Отрицательная форма золотого правила ни в коем случае не является чем-то необыкновенным: без него жизнь вообще не могла бы продолжаться. Далее, отрицательная форма этого правила требует всего лишь не делать некоторых вещей; она требует удерживаться от определенных действий. Но не делать того или иного - это не очень-то и трудно. Не причинять вреда и ущерба другим людям - это вовсе и не религиозный принцип; это скорее правовой принцип. Это один из тех принципов, который может соблюдать человек, у которого вообще нет ни веры, ни интереса к религии. Человек может всегда удержаться от причинения ущерба или вреда кому бы то ни было, и все же быть совершенно бесполезным для своих сограждан. Человек может соблюсти отрицательную форму этого правила, оставаясь просто в полном бездействии; если он вообще ничего не будет делать, он не нарушит его. А добродетель, которая сводится к тому, чтобы ничего не делать - это же прямое противоречие тому, что подразумевается под христианской добродетелью.

Если это правило выразить в утвердительной форме, если нам говорят, что мы должны активно делать по отношению к другим то, что хотели бы, чтобы они делали по отношению к нам, в нашу жизнь войдет новый принцип, новое отношение к нашим собратьям. Одно дело сказать: "Я не должен обижать людей и приносить им ущерб; я не должен делать им того, чего не хочу себе". Закон может заставить нас поступать так. Это совсем другое дело сказать: "Я должен приложить все усилия, чтобы помочь другим людям и чтобы быть добрым к ним. А к этому нас может побудить только любовь. Отношение типа: "Я не должен причинять вреда людям" - это совсем не то, что отношение: "Я должен сделать все возможное, чтобы помочь людям".

Возьмем совсем простую аналогию. Если у человека есть автомашина, закон может заставить человека ездить так, чтобы не причинять кому-либо вреда на дороге, но никто не может заставить его остановиться и подвезти по дороге усталого путника. Очень несложно воздерживаться от того, чтобы причинить вред и обидеть человека, не так уж трудно уважать их принципы и их чувства, но на много труднее преднамеренно сделать своим жизненным принципом, чтобы быть как можно добрее к людям, поступать по отношению к ним так же, как мы бы хотели, чтобы они обращались с нами. Но именно это новое отношение и делает жизнь прекрасной. Об одном английском министре обороны Смите рассказывают, что каждую пятницу он собирал в свой портфель необходимые бумаги и брал их с собой на выходные дни для работы в загородной резиденции. Когда секретарь спросил его, почему он не посылает свои бумаги по почте, как это делают другие министры, Смит ответил: "Видите ли, дело в том, что я как-то утром видел, какую тяжесть приходится нести почтальону, когда в добавок ко всей министерской почте, он должен нести еще и мою; вот я и решил облегчить ему работу, насколько это в моих силах". Вот такие действия и показывают настоящее отношение к своим собратьям. Такие люди полагают, что к собратьям надо относиться не так, как того требует закон, а как того требует любовь.

Человек может соблюдать негативную форму золотого правила. Без особых усилий он может приучить себя к тому, чтобы не делать по отношению к другим того, чего он не хотел бы испытывать сам; но любовь Христова лишь в сердце того человека, который хотя бы начинает выполнять это правило в положительной форме. Он постарается прощать, потому что он хочет, чтобы прощали ему; он постарается помогать, потому что он хочет, чтобы помотали ему; он будет хвалить, потому что он хочет, чтобы и его похвалили; постарается понимать других, потому что он хочет, чтобы понимали его. Он всегда будет стараться сделать что-то, чтобы и ему сделали приятное. Конечно все это намного усложняет его жизнь; конечно, у него останется намного меньше времени для удовлетворения собственных желаний и для выполнения своих дел. Иногда ему даже придется отказаться от своих дел и оказать помощи другим. Этот принцип будет определять его жизнь на заводе, в автобусе, в конторе, на улице, в поезде, во время игры - везде. Он не может начать делать это до тех пор, пока его "я" не сотрется и не умрет в его сердце. Для того, чтобы соблюдать эту заповедь, он должен стать новым человеком с новым центром тяжести в жизни, и, если бы мир состоял из людей, которые стараются исполнять это правило, то это был бы новый мир.

13-14

Жизнь на распутье (Мат. 7,13-14)

В жизни всегда есть что-то драматическое, потому что, как сказал кто-то: "Жизнь человека концентрируется на распутьях". В каждом своем поступке человек стоит перед выбором и он никогда не может уклониться от этого выбора, потому что он никогда не может остановиться; он всегда должен выбирать ту или эту дорогу. И потому одной из важнейших задач великих людей в истории и было поставить людей перед этим неизбежным выбором. Когда приблизился его конец, Моисей сказал народу: "Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло... Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое" (Втор. 30,15-19). Когда в конце своей жизни Иисус Навин складывал с себя руководство народом, он вновь поставил его перед тем же выбором: "Изберите себе ныне, кому служить" (Иис. Н. 24,15). Пророк Иеремия слышал глас Божий: "И народ сему скажи: так говорит Господь: вот, Я предлагаю вам путь жизни и путь смерти" (Иер. 21,8).

Вот выбор, перед которым Иисус ставит людей в этом отрывке. Одна просторная и удобная дорога и многие вступают на этот путь, но в конце его их ждет гибель. Другая - тесная и тяжелая дорога, и по ней идут немногие, а в конце этого пути - жизнь. Кебет, один из учеников великого греческого философа Сократа писал: "Видишь ли ты маленькую дверь и дорогу перед дверью, что не очень забита, а путников на ней немного? Это путь, который ведет к подлинному учению". Посмотрим, чем отличаются эти две пути.

1. Различие заключается в том, что один путь тяжел, а другой путь легок. Легкий путь не ведет к величию; величие всегда было результатом тяжелого труда. Древнегреческий поэт Гесиод писал: "Злобность легко найти в изобилии; гладка дорога, и высоко она пребывает; а перед добродетелью бессмертные боги поместили пот". Древнегреческий драматург Эпихарм, последователь пифагорейской школы, писал: "Боги требуют от нас тяжелого труда в оплату за хорошие вещи. Мальчик, не тоскуй по нежностям, чтобы тебе не пожать трудности".

Когда однажды один депутат английского парламента произнес блестящую речь, его брат задумался, почему это именно только один из братьев унаследовал все таланты семьи, а остальные остались обойденными, "но потом вспомнил, что когда они играли, он всегда работал". Даже когда человек делает что-то на первый взгляд легко и просто, за этим стоит упорный труд; за искусством мастера, виртуозно играющего на фортепьяно, или чемпиона по теннису, стоит тяжелая работа и много пота. К величию всегда вел только путь тяжелого труда, а все, что обещает иной путь - это обман и ловушка.

2. Различие заключается в том, что один путь долог, а другой путь короток. Лишь иногда некоторые вещи могут сразу, в одно мгновение, появиться совершенными и завершенными; чаще всего величие есть результат долгого труда и постоянной заботы о мельчайших деталях. Крупный древнеримский поэт Горации советует старшему из сыновей Писона, если он что-нибудь напишет, спрятать на девять лет свои листочки, прежде чем опубликовать их. Он рассказывает далее о том, что старший из сыновей Писона приносил свои стихи знаменитому критику и поэту Квинтилию Вару, другу Вергилия и Горация, и тот приказывал: "Зачеркни, плохо стихи удались, под молот их надо снова, в огонь и наковальню". Написание "Энеиды" заняло у великого римского поэта Вергилия последние десять лет жизни, а умирая, он хотел уничтожить ее, потому что посчитал ее очень несовершенной, но его друзья помешали ему сделать это. Диалог Платона "Государство" начинается очень простым предложением: "Вчера я пошел в Пирей с Главконом, сыном Аристона, чтобы помолиться богине". В собственноручной рукописи Платона находится ни более ни менее как тринадцать вариантов этого первого предложения. Мастер письма писал один вариант за другим в стремлении правильно поставить ударение. К бессмертным произведением относится "Элегия, написанная на сельском кладбище" английского поэта Томаса Грея. Он начал писать ее в 1742 г., впервые она появилась в списках 12 июня 1750 году. Отточенная совершенность элегии потребовала восемь лет работы. Никто еще не приходил к шедевром кратчайшим путем. В современном мире мы постоянно сталкиваемся с кратчайшим путем, который обещает немедленные плоды, и с долгим путем, результаты которого лежат где-то далеко. Но долговечные вещи не делаются быстро; длинный путь, в конечном счете, - наилучший путь.

3. Разница заключается еще в том, что один путь упорядочен, а другой - неупорядочен. Без порядка и дисциплины никогда и ничего не было достигнуто, а многие спортсмены и многие люди погибли или потерпели бы поражение, потому что забросили порядок и дисциплину. Одним из самых ярких и трагических примеров отсутствия порядка и дисциплина является английский поэт-романтик Сэмюель Колеридж. Никогда еще столь великий ум не создал так мало. Он оставил Кембриджский университет, чтобы вступить в армию; он оставил армию, потому что, при всей своей эрудиции, не мог почистить лошадь; он поступил вновь в университет, но окончил его, не получив ученой степени. Он начал издавать газету "Наблюдатель", которая продержалась десять номеров, а потом умерла. О нем говорили: "Он потерял себя в видениях работ, которые нужно сделать, но которые так всегда и оставались несделанными. У Колериджа были все поэтические дарования, кроме одного - у него не было дара концентрированного и напряженного усилия". В голове и в уме его были всевозможные книги, как он сам выразился "готовые, только не записанные". Но эти книги так и остались только в голове Колериджа и так никогда не были завершены, потому что он не мог заставить себя сесть и записать их. Без дисциплины и порядка никто никогда не достигал известности, а достигшие ее не могли сохранить ее.

4. И еще различие заключается в том, что один путь обдуманный, а другой - необдуманный. И в этом-то вся суть. Никто не стал бы никогда ступать на легкий, короткий и неупорядоченный путь, если бы сперва подумал. Все вещи в этом мире имеют два аспекта: как они выглядят сейчас и как они будут выглядеть потом. Легкий путь может сперва показаться привлекательным, а тяжелый - удушающим. Чтобы правильно оценить все, нужно смотреть не на начало пути, а на его конец; нужно видеть вещи не в свете времени, а в свете вечности.

15-20

Лжепророки (Мат. 7,15-20)

Почти каждое слово и почти каждая фраза этого отрывка должны были найти отзвук в умах слышавших их впервые иудеев. Иудеям были хорошо известны лжепророки. У пророка Иеремии был свой опыт с лжепророками, которые легкомысленно говорили: "Мир! Мир!" а мира нет" (Иер. 6,14; 8,11). Волки - вот имя, которым называли лжепророков и ложных властителей. В ужасные времена пророк Иезекииль сказал: "Князья у нее как волки похищающие добычу; проливают кровь, губят души, чтобы приобрести корысть" (Иез. 22,27). Пророк Софония нарисовал мрачную картину состояния дел в Израиле, когда: "Князья его посреди него - рыкающие львы, судьи его - вечерние волки, не оставляющие до утра ни одной кости. Пророки его - люди легкомысленные, вероломные" (Соф. 3,3.4а).

Предостерегая при прощании пресвитеров из Ефеса о надвигающихся опасностях, Павел сказал: "Войдут к вам лютые волки, не щадящие стада" (Деян. 20,29). Иисус сказал, что посылает Своих учеников, как овец среди волков (Мат. 10,16). Он говорил также о добром пастыре, который полагает жизнь свою за овец (Иоан. 10,11). Здесь перед нами картина, которую мог узнать и понять каждый. Иисус сказал, что лжепророки подобны волкам в овечьей одежде. Пастухи, пасшие овец на склонах гор и холмов, были одеты в овечьи шкуры мехом вовнутрь, в нагольные шубы. Но человек может носить одежду пастуха, не будучи в действительности пастухом. Пророки одевали особенную одежду. У Илии была милоть (3 Цар. 19,13.19); это был плащ из грубошерстной или волосяной ткани (4 Цар. 1,8). А овчинная шуба стала форменной одеждой пророков, так же, как у греческих философов это были мантии философа. По этим овчинным шубам пророков и отличали от простых людей. Но иногда это одеяние носили люди, которые не имели на этого никакого права. Так, пророк Захария говорит в своей картине грядущих ужасных дней: "Не будут надевать на себя власяницы, чтобы обманывать" (Зах. 13,4). Были и такие, что одевались, как пророки, но жили вовсе не как пророки.

Лжепророки были уже в древности, но были лжепророки и в новозаветные времена. Евангелие от Матфея было написано около 85 г., и в то время в Церкви еще были пророки; это были люди без постоянного местожительства, которые оставили все, чтобы бродить по стране и приносить Церкви весть, которая, как они верили, шла прямо от Бога.

В лучших своих проявлениях пророки вдохновляли Церковь, потому что это были люди, оставившие все, чтобы служить Богу и Церкви. Но пророк мог легко начать злоупотреблять своим положением. Были люди, которые использовали положение пророка для завоевания престижа и для того, чтобы обманывать местные церковные общины и вести комфортабельный и даже изнеженный и праздный образ жизни. В Дидахе, или "Учение двенадцати апостолов", первом молитвеннике христианской Церкви, относящемуся к первому веку, есть очень интересные сведения о бродячих пророках. Настоящему пророку должно воздавать высочайшие почести; его должно принять, и слово его слушать; свободу его не должно ограничивать: "Но он не должен оставаться дольше одного дня, в случае же нужды может остаться и на второй; если же он останется на три дня, то он лжепророк". Он не должен просить ничего кроме хлеба. "Если же потребует денег, то он лжепророк. Все пророки утверждают, что они говорят в духе, но есть одна верная проба: "по нраву своему будет признан лжепророк и истинный пророк". "Всякий пророк, научающий истине, если он не делает того, чему учит, есть лжепророк". Если пророк, утверждающий, что говорит в духе, назначит трапезу и станет есть ее, то он лжепророк. "Если же кто скажет в духе: "дай мне денег или чего-нибудь другого", не слушайте его; если же попросит дать для неимущих, никто да не осудит его". "Если в общину придет странник-ремесленник и захочет поселиться у вас, то пусть работает и ест. А если он не знает ремесла, то поразмыслите и позаботьтесь, чтобы он не жил у вас как христианин без дела... Если же он не захочет поступать так, то он не христианин. Держитесь подальше от таковых" (Дидахе, гл. 11 и 12).

История прошлых событий и события того времени наполняла смыслом эти слова Иисуса тем, кто слышал их впервые и тем, которым их теперь передавал Матфей.

Узнаваемые по плодам их (Мат. 7,15-20 (продолжение))

У иудеев, греков и римлян была идея, что дерево узнается по плодам его. "Одинаковый корень, одинаковый плод", гласила поговорка. Римский философ-стоик Эпиктет сказал позже: "Как может на виноградной лозе произрасти не виноградную кисть, а оливы, или как могут на оливковом дереве произрасти не оливы, а виноград" (Эпиктет: "Беседы" 2,20). Другой римский философ-стоик Сенека заявил, что точно также, как оливы не могут произрасти от смоковницы, также и добро не может произрасти от зла.

Но в этом отрывке содержится больше, чем кажется на первый взгляд. "Собирают ли с терновника виноград?" - спросил Иисус. Был такой терновник, крушина, на которой росли маленькие черные ягоды, похожие на мелкий виноград. "Или с репейника смоквы?" Был такой репейник, цветы которого на расстоянии можно было принять за инжир.

Смысл, заложенный здесь Иисусом, совершенно ясен, уместен и полезен. Лжепророк может быть чрезвычайно похож на настоящего пророка; он даже может носить ту же одежду и пользоваться тем же языком, но жизнь нельзя поддержать ягодами крушины или цветами репейника, а жизнь души нельзя поддержать той духовной пищей, что может предложить лжепророк. Настоящее испытание любого учения сводится к следующему: укрепляет ли оно человека в несении бремени жизни и помогает ли оно ему идти в том направлении, в котором он должен идти?

Взглянем же на лжепророков и их качества. Если путь труден, а вход так узок, что его трудно найти, то мы должны очень и очень постараться найти себе учителей, которые помогли бы нам найти этот вход, а не таких, которые увлекают нас от него.

Главным недостатком лжепророков является их эгоизм. Настоящий пастырь заботится о стаде больше, чем о своей жизни; волк же заботится лишь о том, чтобы утолить свой волчий голод. Лжепророк занимается учением не ради того, что он может дать другим, а ради того, что он может получить для себя. Иудеи хорошо понимали эту опасность. Их учителями были раввины, но в законе был заложен один очень важный принцип: у раввина должно быть ремесло, которым он зарабатывает себе на жизнь, и он не должен брать никакой платы за обучение. Раввин Цадок сказал: "Не делай из знания закона ни венец себе, чтобы красоваться перед людьми, ни лопату, чтобы копать". А Гиллель сказал: "Тот, кто использует венец закона для внешних целей, тот исчезнет". Иудеи хорошо знали, что такое учитель, который использует свое учение в корыстных интересах, с одной целью - получить выгоду. Это своекорыстие в учителе может проявляться в трех формах.

1. Он может учить с единственной целью получить прибыль. В церкви, в которой был отец английского историка и философа Томаса Карлейля, возникли неприятности. Спор шел между прихожанами и проповедником о деньгах и о зарплате. Когда обе стороны уже многое наговорили, встал отец Томаса Карлейля и произнес убийственную фразу: "Дайте наемнику его плату и пусть он уходит". Никто не может работать совершенно ни за что и лишь немногие могут хорошо работать, постоянно чувствуя на себе сильное давление материальных проблем, но великая привилегия учения заключается не в зарплате, которая с этим связана, а в глубоком волнении, которое приходит, когда учитель открывает истину мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, женщинам и мужчинам.

2. Он может учить единственно ради престижа. Человек может учить, чтобы помочь другим, или же для того, чтобы показать всем, какой он умный. Кто-то сказал: "Никто не может одновременно доказывать, что он сам очень умен и что Христос прекрасный". Престиж должен в последнюю очередь интересовать великого учителя. Дж. П. Страдерс провел всю свою жизнь в служении в маленькой пресвитерианской церкви, тогда как мог получить любую церковную кафедру в Англии. Люди любили его и чем лучше они узнавали его, тем больше они любили его. Как-то о нем говорили два человека. Один знал все деяния Страдерса, но не знал его лично. Воспоминая святое проповедничество Страдерса, он сказал: "Страдерс получит место в первых рядах в Царствии Небесном". Другой знал Страдерса лично и он ответил: "Страдерс будет чувствовать себя неудобно в первых рядах, где бы это ни было". Есть такой тип учителей и проповедников, которые смотрят на свою весть как на установку для личного поведения. Лжепророк хочет выставить себя напоказ, а настоящий пророк хочет остаться в тени.

3. Он может учить исключительно для того, чтобы распространять свои собственные идеи. Лжепророки стремятся распространить свою версию истины, а настоящий пророк стремится распространить только Божью истину. Правда, каждый человек должен продумать все для себя сам; но об одном проповеднике говорили, что во время проповеди он время от времени останавливался, "как бы прислушиваясь к голосу". Настоящий пророк прислушивается сперва к гласу Божиему, а потом говорит людям. Он никогда не забывает о том, что он всего лишь голос, который должен говорить Божье Слово, и канал, через который благодать Божья сходит на людей. Долг учителя и проповедника заключается в том, чтобы принести людям не свои собственные идеи и истины, а ту истину, что дана в Иисусе Христе.

Фальшивые плоды (Мат. 7,15-20 (продолжение))

В этом отрывке сказано многое о пагубных плодах, которые приносят лжепророки. Какие же ложные воздействия, какие пагубные плоды могут принести лжепророки?

1. Учение ложно, если оно создает религию, которая сосредотачивает свое внимание исключительно, или в основном, на внешним соблюдении норм поведения и обрядности.

Вот именно здесь ошибались книжники и фарисеи. В их представлении религия сводилась к соблюдению формального обрядового закона. Человек, который правильно соблюдал процедуру омовения рук, не носил по субботам ничего, что было бы тяжелее, чем две фиги, который никогда не ходил по субботам дальше, чем разрешалось по закону и мелочно отдавал десятую часть, даже от приправ и зелени из своего огорода, был добродетельным человеком.

Нетрудно спутать религию с внешними проявлениями религиозного человека. Можно даже, - и это вовсе не редкое исключение, - учить, что религия - это посещение Церкви, исполнение финансовых обязательств по отношению к церкви, чтение Библии. Человек может делать все это и все же быть далеко не христианином, потому что христианство проявляется в правильном отношении как к Богу, так и к человеку.

2. Учение ложно, если оно сводит религию к запретам. Любая религия, основанная на ряде запретов, - "ты не должен", - ложная религия. Есть такие учители, которые говорят человеку, решившему встать на путь христианина: "Отныне ты не будешь больше ходить в кино; отныне ты не будешь больше танцевать; отныне ты не будешь больше курить или красить губы и глаза; отныне ты не будешь читать романов и воскресных газет; отныне ты не будешь ходить в театр".

Если бы человек мог стать христианином, лишь воздерживаясь от того или другого, христианство как религия было бы намного более простым. Но весь смысл христианства как раз и заключается не в том, чтобы что-то не делать, а в том чтобы что-то делать. Пассивное поведение никогда не может быть ответом на положительную любовь Божью.

3. Учение ложно, если оно делает религию легкой. В эпоху Павла были лжепророки, эхо учения которых можно услышать в Рим. 6. Они говорили Павлу: "Ведь ты веришь в то, что во вселенной нет ничего необъятнее, чем любовь Божья?" - "Да". - "Ты ведь веришь, что благодать Божья достаточно велика, чтобы покрыть любой грех?" - "Да". - "Ну, а если все так и есть, тогда пойдем и будем дальше грешить, сколько душе угодно. Бог простит. А кроме того, наш грех лишь отличная возможность для Бога проявить Свою чудесную благодать". Такая религия является оскорблением любви Божьей.

Любое учение, которое лишает религию твердости, которое изымает из христианства Крест, которое устраняет всю строгость Христа, любое учение, которое отодвигает суд на задний план и приводит людей легкому отношению к греху - ложное учение.

4. Учение ложно, если оно отделяет религию от жизни. Любое учение, которое говорит, что христианину нет места в жизни и в мирской деятельности - ложно. В этом была ошибка монахов и отшельников. Они верили, что для того, чтобы жить христианской жизнью, они должны удалиться в пустыню или в монастырь, выйти из этой всепоглощающей и соблазняющей мирской жизни. Они считали, что они могут быть настоящими христианами лишь оставив мирскую жизнь. Иисус молился за Своих учеников: "Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла" (Иоан. 17,15). Мы слышали об одной журналистке, которая считала, что не может совместить свои христианские принципы с работой в обычной дневной газете, и оставила ее, чтобы работать в чисто религиозном журнале. Человек не может быть хорошим солдатом, если дезертирует, а христианин - воин Христов. Как закваска сможет сквасить тесто, если она даже откажется войти в массу? Чего стоит свидетельство, если оно не предназначено для тех, кто не верит? Любое учение, побуждающее людей занять по отношению к жизни положение, так сказать, "наблюдателей с балкона" - ложно. Христианин - не наблюдатель с балкона, а он принимает активное участие во всей жизненной борьбе.

5. Учение ложно, если оно придает религии оттенок высокомерия и разобщенности. Любое учение, побуждающее человека уединиться в замкнутую секту и смотреть на остальной мир, как на грешников - ложно. Задача религии заключается не в том, чтобы создавать разделительные стены, а в том, чтобы сорвать их. Мечта Иисуса Христа заключается в том, чтобы было одно стадо и один Пастырь (Иоан. 10,16). Исключительность - это не религиозное качество; оно противоречит религии.

Религия должна сближать людей, а не разделять их. Религия должна объединить людей в одну семью, а не раскалывать их на враждующие группы. Учение, которое заявляет, что какая-либо церковь или какая-либо секта обладает монополией на благодать Божью - ложно, ибо Христос не разделяет, а объединяет.

21-23

Под фальшивым предлогом (Мат. 7,21-23)

В этом отрывке надо отметить одну удивительную вещь: Иисус совершенно готов допустить, что многие из лжепророков будут говорить и делать чудесные и впечатляющие вещи. Мы должны помнить, каким был древний мир. Чудеса в древности были обычным делом. Обилие таких чудес было следствием представления древних о болезни. В древности все болезни приписывались действию бесов. Считалось, что человек болен, потому что какой-то бес умудрился оказать на него вредное влияние, или вселился в какой-либо член или орган его тела, и потому излечения добивались, изгоняя злых духов. И потому, как бы мы выразились сегодня, корни очень многих болезней лежали в психике человека, а, следовательно, и очень многие исцеления. Если человек сумел убедить или обмануть себя, что в нем поселился бес (или демон), и что бес получил власть над ним, то этот человек, несомненно, заболевал. А если кто-нибудь мог убедить его в том, что власть демона или беса сломлена, то, конечно, человек излечивался.

Руководители Церкви никогда и не отрицали языческие чудеса. В ответ на чудеса, сотворенные Иисусом, древнеримский автор-энциклопедист Цельс приводил чудеса, которые приписывались Эскулапу или Аполлону. Отвечавший на эти доводы раннехристианский богослов и философ Ориген и не подумал отрицать сам факт существования этих чудес. "Сама по себе такая целительная сила ни добрая, ни злая, но доступна как безбожным, так и честным людям" (Ориген: "Против Цельса" 3,22). Даже в Новом Завете читаем мы о заклинателях бесов, которые прибавляли к своему обычному заклинанию имя Иисуса, и таким образом изгоняли демонов (Деян. 19,13). Среди тех, кто неискренне признавал Божественное происхождение Иисуса и использовал Его имя для оказания чудотворного воздействия на одержимых бесами людей было и много шарлатанов. Иисус говорит здесь следующее: для тех, кто обманным путем использует Его имя, день расплаты придет; их подлинные мотивы станут явными и они будут изгнаны от присутствия Бога.

В этом отрывке получили отражение две великие непреходящие истины: искренность человека можно проверить только одним способом - его делами. Красивые слова не могут заменить добрые дела. Любовь можно доказать лишь повиновением. Нет смысла говорить, что любишь человека и делать при этом вещи, которые разбивают его сердце. В молодости мы, наверное, все говорили своей матери: "Мамочка, как я люблю тебя". А мать иногда задумчиво улыбалась и говорила: "Лучше бы ты больше показывал это своим поведением". Мы так часто исповедуем Бога на словах, а потом своим образом жизни отвергаем Его. Нетрудно повторять наизусть кредо веры, но трудно вести христианский образ жизни. Вера без воплощения ее в жизни есть противоречие в терминах, а любовь невозможна без послушания.

Но в этом отрывке заложена еще идея суда. Через весь отрывок прослеживается день воздаяния и расплаты. Человек может долго обманывать и маскировать свои цели, но настанет день, когда обман будет раскрыт, а маскировка будет снята. Нашими словами мы можем обманывать людей, но не Бога. "Ты разумеешь помышления мои издали" (Пс. 138,2). В конечном счете никто не может обмануть Бога, Который видит что в сердце каждого человека.

24-27

Единственно правильное основание (Мат. 7,24-27)

Иисус был знатоком в двойном смысле. Он был знатоком в Писании. Идею этой картины Иисус взял у автора Книги Притчей: "Как проносится вихрь, так нет более нечестивого; а праведник - на вечном основании" (Прит. 10,25). Вот откуда происходит нарисованная Им картина двух домов и двух строителей. Но Иисус был также знатоком жизни. Уж Он-то по Своей профессии знал все о строительстве домов, и когда Он говорил о фундаменте дома, Он знал, о чем говорил. Эта иллюстрация не является продуктом научных изысканий; это иллюстрация специалиста - взятая из практика. В Палестине строитель должен смотреть и видеть вперед. Там было много лощин, которые летом выглядели как приятные песчаные ложбины, но которые зимой превратились в стремительные потоки. Строитель мог решить, что он нашел очень удобное место для постройки дома. И, если он был настолько близорук, он вполне мог построить свой дом в высохшем русле реки, но с наступлением зимы, дом разрушался. Даже на обычном месте было заманчиво поставить дом прямо на мягком песке, не попробовав докопаться до скального грунта внизу, ибо это было запрограммированным несчастьем.

Лишь те дома, которые стоят на прочном фундаменте, могут выдержать шторм; лишь жизнь, созданная на твердом основании, может успешно выдержать испытание. Иисус требовал от людей две вещи.

1. Он требовал, чтобы люди слышали. Большая трудность заключается просто в том, что люди нынче не знают, что говорил Иисус или чему учит Церковь. Но, в сущности, дело обстоит еще хуже: они имеют совершенно ошибочное представление о том, что говорил Иисус или о том, чему учит Церковь. Честный человек не должен осуждать человека или организацию, предварительно не выслушав их, - а именно это-то и делают нынче многие. Первый шаг к христианской жизни - просто прислушаться к тому, что говорит Иисус Христос.

2. Иисус требует, чтобы люди действовали. Знание уместно только тогда, когда его обращают в дела. Допустим, что человек может успешно сдать экзамен по христианской этике, но при этом не быть христианином. Знания должны стать делом, теория должна стать практикой, богословие - жизнью. Нет смысла ходить к врачу, совет которого мы не принимаем. Мало смысла ходить к эксперту тому, кто не готов выполнить советы. А ведь тысячи людей слушают по воскресеньям учения Иисуса Христа и хорошо знают, о чем Он учил, но делают мало сознательных усилий, или вообще ничего не делают, чтобы воплотить его в действие. Кто хочет быть последователем Иисуса, должен слушать и делать.

А есть ли такое слово, которое одновременно объединяет и то и другое. Да, такой смысл выражает слово повиновение, или послушание. Иисус требует нашего безоговорочного послушания. Научиться повиноваться - самое важное в жизни.

Как-то в газетах писали об очень жестоком наказании военного моряка за нарушение дисциплины. Наказание было настолько жестоким, что в некоторых гражданских судах посчитали, что это чрезмерно жестокое наказание. Одна газета обратилась к читателям с просьбой высказать свое мнение о суровости наказания. Один, который сам когда-то служил в военно-морском флоте ответил, что наказание не было слишком суровым. Он считал, что соблюдение дисциплины очень важное дело, потому что задача ее состоит в том, чтобы человек автоматически и без всяких вопросов выполнял приказы, и от такого повиновения может зависеть человеческая жизнь. И читатель привел в пример из своего жизненного опыта следующую историю: как-то он находился в моторной лодке, которая буксировала на железном тросе более тяжелое судно в открытом море. Вдруг, посреди ветра и брызг он услышал от командира лодки одно слово команды: "Ложись!" Вся команда моторной лодки мгновенно бросилась на палубу и в то же мгновение проволочный буксирный трос лопнул, а его оторванный конец бичевал воздух, подобно бешенному стальному змею. Нанес бы он удар на кого-нибудь, он был бы на месте убит. Но вся команда автоматически повиновалась команде и никто не пострадал. Если бы хоть один начал спорить или спрашивать почему, это был бы его конец. Повиновение спасло жизни.

Вот такого повиновения и требует от нас Иисус. Иисус заявляет, что повиновение Ему является надежным основанием жизни, и Он говорит еще, что жизнь, основанная на повиновении Ему, находится в полной безопасности, независимо от того, какие придут штормы.