Глава 27

1-2

Комментарий к Мат. 27,1-2 смотрите в Мат. 27,11-26.

3-10

Конец предателя (Мат. 27,3-10)

Перед нами полный ужаса последний акт трагедии Иуды. Как бы мы ни толковали его намерения, одно совершенно ясно - теперь Иуда видел весь ужас содеянного им. Матфей говорит, что Иуда бросил сребреники в Храме. Интересно при этом отметить, что для Храма он употребляет не обычное слово хиерон (дворы), а наос (собственно Храм). Надо помнить, что Храм состоял из нескольких дворов, преходящих один в другой. В слепом отчаянии Иуда пришел во двор язычников, прошел через него во двор женщин, прошел через него во двор израильтян; дальше он не мог идти; он подошел к забору, отделявшему двор священников со стоявшим в его дальнем конце собственно Храмом. Иуда призвал священников, чтобы они взяли у него деньги, но они отказались, и он бросил их им, а сам пошел и повесился. Священники взяли деньги, настолько грязные, что их нельзя было положить в сокровищницу Храма, и купили на них землю для захоронения нечистых язычников, умерших в их городе.

Самоубийство Иуды является, вне всякого сомнения, указанием на то, что его замысел не удался. Он хотел, чтобы Иисус выступил как завоеватель, а вместо этого толкнул Его на Распятие, и жизнь для Иуды рухнула. В этом заключены две великие истины относительно греха.

1. Самое ужасное заключается в том, что когда грех сделан ничего изменить нельзя, нельзя повернуть часы вспять. Когда дело сделано, ничего уже изменить нельзя, и нельзя вернуть его обратно.

Не обязательно быть уже старым, чтобы человека мучило страстное желание иметь возможность еще раз пережить испорченные часы своей жизни.

2. Человек часто начинает ненавидеть то, что оно брел через грех. Все то, что он обрел, согрешив, может вызывать в нем такое отвращение и неприязнь, что у него останется одно желание - отбросить это от себя. Многие люди грешат потому, что полагают, что станут счастливыми, как только получат запретное. Но человек может потом превыше всего желать избавиться от того, что было желаемым и толкало согрешить; а ведь как часто он не может избавиться от этого.

Матфей цитирует по памяти; приведенная им цитата взята, в действительности не из пророка Иеремии, а из пророка Захарии. Он цитирует из странного отрывка (Зах. 11,1014), где пророк говорит о том, как он - получил недостойную награду и бросил ее горшечнику. В этой древней картине Матфей увидел символическую аналогию тому, что сделал Иуда.

Если бы Иуда остался верен Иисусу, то он, может быть, умер бы мученической смертью. Но он умер от своей руки, потому что так уж слишком любил делать все по-своему. Он не увидел славы мученической смерти и жизнь стала невыносимой для него, потому что он согрешил.

11-26

Человек, приговоривший Иисуса к смерти (Мат. 27,1.2.11-26)

В первых двух стихах дано как бы короткое описание заседания синедриона, проведенного рано утром с целю окончательно сформулировать официальное обвинение против Иисуса. Это было необходимо потому, что иудеи имели право разбирать обычные обвинения, но не могли привести в исполнение смертный приговор; такой приговор мог вынести только римский прокуратор и приводили его в исполнение римские власти. И потому синедрион должен был сформулировать обвинение, с которым бы они могли пойти к Понтию Пилату и потребовать вынесения смертного приговора Иисусу.

Матфей не сообщает нам, какое это было обвинение, но об этом сообщает Лука. В синедрионе против Иисуса было выдвинуто обвинение в богохульстве (Мат. 26,65.66). Но иудейские власти сами очень хорошо понимали, что о таком обвинении Пилат и слушать не будет. Он скажет, чтобы они уходили и сами разбирались в своих религиозных разногласиях и решали их. И потому, как сообщает Лука, они пришли к Пилату с тройным обвинением против Иисуса, каждый пункт которого был ложно и притом сознательной ложью. Во-первых, они обвинили Иисуса в том, что Он - революционер; во-вторых, в том, что Он подстрекает народ не платить налогов цезарю и, в-третьих, в том, что Он называет Себя Царем (Лук. 23,2). Они сфабриковали три политических обвинения, каждое из которых было сознательной ложью, потому что они знали, что по таким обвинениям Пилат будет действовать.

Таким образом, все зависело от отношения Понтия Пилата. А что за человек был римский прокуратор?

Понтий Пилат был официально прокуратором провинции; и он был ответствен непосредственно перед императором, а не перед римским сенатом. Ему должно было быть не менее 27 лет, потому что только с этого возраста можно было получить пост прокуратора. Он должен был быть довольно опытным человеком, потому что должен был сперва пройти и подняться по целой лестнице должностей, включая командные военные должности, прежде чем получить право занимать должность прокуратора. Понтий Пилат должен был быть испытанным и проверенным - воином и администратором. Он стал прокуратором Иудеи в 26 г. и продержался на этом посту десять лет, после чего был отозван.

Прибыв в Иудею, Понтий Пилат имел массу проблем и трудностей, многие из которых он создавал себе сам. Большим его минусом было то, что он был в разладе с иудеями. Более того, он презрительно относился к их, как он это называл бы, безрассудным и фанатическим предрассудкам. Римляне знали интенсивность иудейской религии и непоколебимость веры иудеев, и очень мудро и деликатно обращались с ними. А Понтий Пилат высокомерно предпочел применить грубую силу.

У него сразу все началось с неприятностей. Римское командование было расположено в Кесарии. У римлян были не знамена, а боевые значки - древко с римским орлом или с изображением царствующего императора. Считаясь с ненавистью иудеев к всяким идолам все предыдущие правители во время посещения Иерусалима приказывали, перед въездом в город, снимать изображения с древков боевых значков. А Понтий Пилат отказался сделать это, что привело к такой отчаянной враждебности и непримиримости со стороны иудеев, что Пилату пришлось, в конечном счете, уступить, потому что нельзя было ни арестовать, ни убить целый народ. Потом Понтий Пилат решил, что Иерусалиму нужно новое водоснабжение - очень мудрое решение. Но для этого он построил новый акведук, а деньги взял из храмовой сокровищницы.

У крупного иудейского ученого Филона Александрийского есть характеристика Понтия Пилата. Он сообщает, что иудеи грозили воспользоваться своим правом и пожаловаться императору на Пилата. Эта угроза рассердила Пилата до крайности, потому что он боялся, как бы они не послали посольство к императору и не пожаловались на отрицательные стороны его правления - на его взяточничество, на высокомерность, на вымогательство, на его жестокость, на его манеру оскорблять людей, убивать без суда и судебного приговора, на его бесконечную и в высшей степени вопиющую бесчеловечность. Понтий Пилат пользовался у иудеев очень плохой репутацией и уже то, что они могли пожаловаться на него императору, ставило его в затруднение.

Мы проследим карьеру Понтия Пилата до конца. В конце концов, он был отозван в Рим за свою жестокость, проявленную в Самарии. Какой-то самозванец позвал народ к горе Гаризим, утверждая, что покажет им священные сосуды, спрятанные там Моисеем. Как-то так вышло, что большая часть народа пришла с оружием и они собрались в деревне Тирабата. Понтий Пилат напал на них и перебил с совершенно необоснованной жестокостью, потому что это было довольно безобидное народное движение. Самаряне пожаловались сирийскому легату Вителлию, непосредственному начальнику Понтия Пилата, а Вителлий приказал Пилату отправиться в Рим и дать отчет о своем поведении.

Когда Пилат находился на пути в Рим, умер император Тиберий и так Понтий Пилат избежал суда. Согласно легенде он покончил жизнь самоубийством, а тело его было брошено в Тибр, но злой дух настолько взволновал реку, что римляне отвезли тело в Галлию и бросили его в Рону. Так называемую могилу Понтия Пилата еще и сегодня показывают в Вене. Там произошло то же самое; тогда тело взяли и увезли в район швейцарского города Лозанны и похоронили в шахте в горах. Напротив города

Люцерн есть гора Пилат. Первоначально эта гора называлась Пилеатус, что значит, одетая шапкой облаков, но, ввиду того, что ее связывали с Понтием Пилатом, ее стали называть Пилатом.

В позднейших христианских преданиях стало проявляться сочувствие к Понтию Пилату, а вся вина за смерть Иисуса стала возлагать на иудеев. Ничего необычного нет в том, что в этих преданиях говорится о том, что жена Понтия Пилата, Клавдия Прокула, которая, должно быть, была иудейской прозелиткой, стала христианкой. Считали даже, что сам Понтий Пилат стал христианином, и коптская церковь до сего дня считает и Понтия Пилата и его жену святыми.

Пилат, конечно, знал, что Иисус был невиновен, но его прошлые преступления и злодеяния дали иудеям средство заставить его против своей воли и против чувства справедливости выполнять их волю.

Безнадежная борьба Пилата (Мат. 27,1.2.11-26 (продолжение))

Этот отрывок создает впечатление, что Понтий Пилат ведет безнадежную борьбу. Совершенно очевидно, что Пилат не хотел осуждать Иисуса. Можно отметить следующее.

1. Иисус, несомненно, произвел впечатление на Пилата. Пилат, конечно, не принимал всерьез Его притязания на титул Царя Иудейского. Он в Иисусе не видел революционера. Величественное молчание Иисуса заставляло Пилата почувствовать, что под судом находится он сам. Понтий Пилат чувствовал силу и власть Иисуса - и он боялся, как ему бы не пришлось подчиниться ей. И нынче есть еще люди, которые боятся быть или стать такими, как христиане, хотя они и знают, что должны быть такими.

2. Пилат искал какой-то выход. По-видимому, в Иерусалиме существовал обычай отпускать на Пасху одного узника. В тюрьме находился некий Варавва. Это не был какой-то скрытый воришка, а вероятнее всего разбойник или политический бунтовщик.

О нем существуют два интересных суждения. Его имя Варавва значит сын отца; отцами называли величайших раввинов. Вполне возможно, что Варавва был потомком древней и известной семьи, сбившимся с дороги и ставшим знаменитым преступником. Такой человек придает преступлению очарование и это могло нравиться народу.

Еще более интересным является то, что Варавву, наверное, тоже звали Иисусом. В некоторых очень древних списках Нового Завета, например, в сирийском и армянском, он назван Иисусом Вараввой, о чем знали и христианский богослов и философ Ориген и епископ Кесарии Палестинской Евсевий. Интересно отметить, что Понтий Пилат дважды говорит об Иисусе, называемом Христом (27,17.22), как бы отличая Его от другого Иисуса. Имя Иисус было обычным, широко распространенным. И, вероятнее всего, толпа кричала: "Не Иисуса Христа, а Иисуса Варавву".

Понтий Пилат пытался найти выход из положения, но толпа выбрала отчаянного преступника и отвергла нежного Христа; любящему она предпочла жестокого

3. Понтий Пилат пытался свалить с себя ответственность за осуждение Иисуса. Перед нами странная и трагическая картина - Понтий Пилат умывает руки. А ведь это был иудейский обычай. Есть такое странное правило во Втор. 21,1-9. Если находили мертвое тело и не было известно, кто убийца, производились измерения с тем, чтобы определить ближайшие от этого места город или деревню. Старейшины этого места должны были принести в жертву телку и омыть руки, чтобы очиститься от вины.

Понтий Пилат хорошо понимал смысл всего происходящего; в нем говорило чувство законности и справедливости и в нем говорила его совесть; его предостерегал также сон его жены, но он не мог противиться толпе, и тогда Пилат сделал тщетный и бесполезный жест - умыл руки. Согласно преданию, тень Понтия Пилата и до сего дня выходит из могилы и снова совершает процедуру омовения рук.

Но от ответственности человек никогда не может отделаться. Ни Понтий Пилат, ни кто-либо другой, не может никогда сказать: "Я умываю руки от всякой ответственности", потому что этого никто и ничто не может взять от него.

Образ Понтия Пилата вызывает в нас скорее жалость, нежели отвращение, потому что это был человек, настолько погрязший в своем прошлом, которое сделало его совершенно беспомощным, что он был неспособен встать на ту точку зрения, которую он должен был и хотел занять. Понтий Пилат - фигура скорее трагическая, нежели злодейская.

27-31

Издевательства воинов (Мат. 27,27-31)

Теперь началась ужасная процедура Распятия. Предыдущий отрывок заканчивается тем, что Понтий Пилат велит бичевать Иисуса. Римское бичевание было ужасной пыткой: жертву раздевали, ей связывали назад руки и привязывали ее к столбу в согнутом положении, с тем, чтобы спина была хорошо открыта для бичевания. Сам бич представлял из себя длинную, кожаную плеть, на которой были закреплены заостренные куски кости и свинца. Такое бичевание всегда предшествовало распятию и "оно превращало оголенное тело в клочья сырого мяса и в горящие и кровоточащие рубцы". Люди умирали под таким бичом, теряли разум и лишь немногие не теряли сознание до конца бичевания.

После такого бичевания Иисус был передан в руки воинов; в это время делались последние приготовления к распятию и готовили сам крест. Воины взяли Иисуса в свои казармы в претории, в резиденции прокуратора. Воинская часть названа полк, спейра. Спейра состояла из шестисот человек. Маловероятно, чтобы столько человек было тогда в Иерусалиме. Эти воины составляли личную охрану Понтия Пилата, сопровождавшую его из Кесарии, где находилась его штаб-квартира.

Нас бросает в дрожь от того, что делали воины, но из всех причастных к Распятию, их меньше всего можно осуждать. Они даже не были из иерусалимского гарнизона; они и представления не имели, Кто такой Иисус; они, конечно, не были иудеями, потому что иудеи, - единственный во всей империи народ, - были освобождены от воинской обязанности. Это были новобранцы, которые могли быть набраны со всех концов земли. Они наслаждались своими грубыми шутками, но, в отличие от Понтия Пилата и от иудеев, они действовали по незнанию.

Может быть, из всего происшедшего Иисусу это было легче всего вынести, потому что, хотя они и сделали из Него бутафорского царя, в их глазах не было ненависти. В их глазах Он был всего лишь заблуждающимся галилеянином, идущим на распятие. Немаловажно отметить, что Филон Александрийский рассказывает, что в Александрии толпа иудеев проделала все это же со слабоумным мальчиком. "Они развернули кусок ткани и накрыли им его голову, как диадемой... а вместо скипетра подали ему кусочек местного папирусового камыша, который они нашли брошенным у обочины дороги... И потому что он был по-царски разукрашен, некоторые подходили, как бы приветствовать его, а другие как будто бы обратиться к нему с прошением". Так они смеялись над полусумасшедшим мальчиком, и за такого воины почитали Иисуса.

Потом они приготовились отвести Его к месту распятия. Иногда нам говорят, чтобы мы не задерживали наше внимание на физических страданиях распятия, но мы никогда не сможем получить слишком яркого представления о том, что Иисус сделал для нас, и что Он ради нас выстрадал. Еврейский автор Клаузнер говорит: "Распятие - самая ужасная и жестокая смерть, придуманная человеком для того, чтобы отомстить своим собратьям", а римский политический деятель, оратор И писатель Цицерон назвал распятие "самой жестокой и самой ужасной пыткой". Римский историк Тацит назвал его "пыткой, пригодной только для рабов".

Эта казнь происходит из древней Персии и ее происхождение связано с тем, что персы считали, что земля посвящена богу Ормузду, и поэтому преступника поднимали от земли, чтобы он не осквернял ее, ведь она была собственностью бога. Из Персии распятие переняли в Карфагене, в Северной Африке и в Карфагене с ним познакомились римляне; а римляне применяли его исключительно для казни мятежников, беглых рабов и самых низких преступников. Эту казнь нельзя было применять по отношению к римским гражданам.

Клаузнер описывает далее распятие. Преступника, - уже кровоточащую после бичевания массу, - привязывали к кресту. Там он висел пока не умирал от голода, жажды и палящего солнца, неспособный даже защищаться от мучивших его комаров и мух, садившихся на его обнаженное тело и на кровоточащие раны. Это все ужасно, но Иисус Христос выстрадал все это за нас по Своей воле.

32-44

Крест и стыд (Мат. 27,32-44)

Повесть о распятии не требует никакого комментария; ее сила в самом повествовании. Мы можем лишь обрисовать фон, чтобы внести в картину необходимую ясность.

После осуждения преступника уводили на распятие. Его вели посреди четырех римских воинов; по обычаю он должен был сам нести перекладину распятия - большой, вертикальный столб уже ждал на месте казни. Обвинение, по которому его казнили, писали на доске; ее либо вешали ему на шею, либо ее нес впереди него судебный исполнитель; потом ее прикрепляли к самому кресту. Преступника вели к месту казни самым дальним путем, чтобы как можно больше людей могли видеть его и видеть в этом ужасном зрелище предостережение себе.

Иисуса подвергли ужасному бичеванию; после этого Он вынес издевательства воинов; до этого Он большую часть ночи был на следствии и на допросе и потому Он был физически истощен, и теперь Он шатался под тяжестью креста. Римские воины хорошо знали, что нужно делать в таком случае. Палестина была завоеванной страной и потому римскому офицеру нужно было лишь похлопать какому-нибудь иудею по плечу плоскостью копья, и он должен был выполнять любое возложенное на него задание, какой бы черной или отвратительной эта работа ни была. Из окрестного села в город пришел человек по имени Симон, родом из Киринеи, в Северной Африке. Может быть, он в течение многих лет копил и собирал деньги, чтобы хоть раз приехать сюда на Пасху, и вот его постигли унижение и позор: его заставили нести крест Иисуса. Рассказывая об этом эпизоде, Марк указывает на Симона как "отца Александрова и Руфова" (Мар. 15,21). Такое указание может значить только одно - Александр и Руф были хорошо известны в Церкви. И, должно быть, в этот ужасный день Иисус заполнил сердце Симона. То, что сперва показалось Симону днем позора, стало днем его славы.

Место казни находилось на Голгофе, названной так потому, что она была похожа на череп. После того, как достигали место казни преступника прибивали гвоздями к кресту. Руки должны были быть прибиты гвоздями, ноги же обычно свободно привязывали к столбу. В это время, чтобы ослабить боль, преступнику давали питье - вино с подмешанными наркотическими средствами, приготовленное, как акт милосердия состоятельными женщинами из Иерусалима. Один иудейский автор пишет: "Когда человек идет на смерть, ему позволяют выпить крупицу ладана в чаше вина для того, чтобы заглушить боль и притупить чувства... Состоятельные иерусалимские женщины обычно жертвовали эти вещи и приносили их". Чаша с наркотизированным вином была предложена Иисусу, но Он не стал пить его, потому что Он был полон решимости принять смерть в самой мучительной и ужасной форме и ни на капельку не уменьшать боли.

Мы уже видели, что преступника вели к месту казни в окружении четырех римских воинов; преступника распинали обнаженными, за исключением набедренной повязки, а его одежда становилась собственностью воинов, как приработок. Каждый иудей носил пять предметов одежды - обувь, головной платок, пояс, нижнюю рубашку и верхнюю одежду. Таким образом, было пять предметов одежды и четыре воина. Четыре первых предмета были равноценны, а верхняя одежда стоила больше, чем все другие четыре вместе взятые. Вот об этой верхней одежде воины и бросали жребий, как сообщает Иоанн (Иоан. 19,23.24). Разделив одежды, воины сели на страже до тех пор, пока наступит конец. Таким образом, на Голгофе были три креста; в центре Сын Божий, а по обеим сторонам Его - по разбойнику. И подлинно, в смерти Он был с грешниками.

В последних стихах приведены насмешки и язвительные замечания, которые бросали Иисусу прохожие, иудейские власти и распятые с Ним разбойники. Они все сводились к одному - к прежним заявлениям Иисуса и к Его видимой беспомощности на Кресте. А именно здесь-то иудеи и ошибались. Они использовали славу Христову для того, чтобы посмеяться над Ним. "Сойди с креста, - говорили они, - и мы уверуем в Тебя". Но, как сказал однажды один пастор: "Мы верили в Него именно потому, что Он не сошел с Креста". Иудеи могли видеть Бога только в силе, а Иисус показал, что Бог - жертвенная любовь.

45-50

Триумф конца (Мат. 27,45-50)

Когда мы читаем повесть о распятии, кажется, что все происходит очень быстро, но в действительности проходили часы медленно. Евангелист Марк очень точен в отношении времени. Он говорит нам, что Иисус был распят в третьем часу, то есть, в девять часов утра (Мар. 15,25), и что Он умер в девятом часу, то есть, в три часа пополудни (Мар. 15,34). Другими словами, Иисус был распят в течение шести часов. Для Него муки и предсмертная агония были милосердно короткими, потому что часто преступники висели на крестах в течение нескольких дней, прежде чем к ним приходила смерть.

В 27,46 мы читаем, должно быть, самое поразительное во всем Евангелии предложение: "Боже Мой, Боже Мой! для чего ты Меня оставил?" Это фраза, перед которой мы должны благоговейно склониться, но в то же время надо попытаться понять ее. Многие пытались проникнуть сквозь завесу этой тайны. Мы рассмотрим три такие попытки.

1. Интересно отметить, что Пс. 21 проходит через все повествование о Распятии, а начинается этот псалом именно этими словами. Далее в этом псалме говорится: "Все видящие Меня, ругаются надо мною; говорят устами, кивая головою: "Он уповал на Господа, - пусть избавит его; пусть спасет, если он угоден Ему" (Пс. 21,8.9). Еще дальше читаем: "Делят ризы мои между собою, и об одежде моей бросают жребий" (Пс. 21,19). Псалом 21 весь переплетается с повествованием о Распятии.

Было высказано предположение, что Иисус, в действительности, повторял этот псалом про Себя; и, хотя этот псалом начинается в полном унынии, заканчивается он возвышенным триумфом: "О Тебе хвала моя в собрании великом... Ибо Господне есть царство, и Он - владыка над народами" (Пс. 21,26-32). Таким образом, было высказано предположение, что Иисус повторял про Себя Пс. 21, как отображение Его собственного положения, и как песнь Его веры и доверия, хорошо помня, что этот псалом начинается в очень подавленном состоянии, но что заканчивается он на высоте.

Это привлекательная мысль, но на кресте человек не цитирует про себя поэзию, даже поэзию псалма, и, кроме того, вся атмосфера носит напряженный, трагический характер.

2. Было высказано предположение, что в этот момент бремя греха сего мира легло на сердце и все существо Иисуса; что это был момент, когда Он, Который не знал греха, сделался жертвою за грех за всех нас (2 Кор. 5,21), и что карой, которую Он переносил за нас, было неизбежное отлучение от Бога. Никто не может сказать, что это неправда, но если это так, то это тайна, которую мы можем только констатировать, и которой нам остается только дивиться.

3. Может быть, в этом заключено, - если можно так выразиться, - нечто более человеческое. Нам это представляется так, что Иисус не был бы Иисусом, если бы Он не проник в самые далекие глубины человеческих переживаний. В человеческой жизни, по мере того, как она идет дальше, и по мере того, как в нее вторгаются ужасные трагедии, нам иногда кажется, что Бог забыл о нас; если мы целиком попадаем в ситуацию, которую мы не можем понять, нам кажется, что у нас нет даже Бога. Нам кажется, что именно это произошло здесь с Иисусом. В Гефсиманском саду мы видели, что Иисус знал только одно - Он должен идти вперед, потому что такова была воля Божья, и что Он должен принять то, что даже Он не мог еще до конца понять. Здесь же мы видим Иисуса, проникшего в самые глубины положения в котором находился человек, чтобы не оставалось для нас такого места, где бы Он уже не побывал раньше нас.

Слышавшие тогда Иисуса не поняли Его. Иные же думали, что Он призывает Илию - это, должно быть, были иудеи. У язычников одним из величайших богов был Гелиос - бог солнца. Призыв к богу солнца начинался с "Хелие!" Было высказано предположение, что воины подумали, что Иисус взывает к величайшему языческому богу. Как бы там ни думали, для всех слышавших крик Иисуса был тайной.

Но вот что важно. Было бы ужасно, если бы Иисус умер с таким криком на устах, но этого не произошло. В повествовании далее говорится, что, возопив громким голосом, испустил дух. Этот громкий крик произвел впечатление на всех людей. О нем говорится в каждом Евангелии (Мат. 27,50; Мар. 15,37; Лук. 23,46). А одно Евангелие идет еще дальше. Иоанн сообщает, что Иисус умер со словами: "Совершилось" (Иоан. 19,30). В греческом это тетелестап. Это крик человека, выполнившего свое задание; это крик человека, одержавшего победу в борьбе; крик человека, вышедшего из мрака в сияние света и схватившего венец. Таким образом, Иисус умер как победитель с победным криком на устах.

И в этом драгоценное зерно. Иисус прошел через глубочайшие бездны, а потом разлился свет. Если мы останемся верными Богу, даже тогда, когда кажется, что Бога вообще нет, если будем отчаянно и до конца держаться за остатки нашей веры, несомненно, настанет рассвет и мы преодолеем все трудности. Победителем будет тот, кто отказывается поверить в то, что Бог забыл его, даже тогда, когда он каждой клеткой своего существа чувствует, что он брошен. Победителем будет тот, кто никогда не оставит своей веры, даже тогда, когда он чувствует, что для нее нет никаких оснований. Победителем будет тот, кто, даже будучи загнанным в угол, все еще верен Богу, и именно так поступил Иисус.

51-56

Ослепительное откровение (Мат. 27,51-56)

Этот отрывок распадается на три части.

1. Рассказ о поразительных вещах, произошедших тогда, когда умер Иисус.

а) Завеса в Храме разорвалась надвое, сверху донизу. Это была завеса, которая отгораживала Святое Святых, за которую не мог проникнуть никто из людей, за исключением первосвященника один раз в году в День Очищения; за этим занавесом пребывал Дух Божий. В этом есть некая символика. До этого времени Бог был далек и скрыт, и никто не знал, каков Он. А в смерти Иисуса мы видим любовь Божью; и путь к Богу, когда-то закрытый для людей, теперь открыт для всех. Жизнь и смерть Иисуса показывают нам, каков Бог, и снимают завесу, скрывавшую Его от людей.

б) Гробы открылись. Это символизирует, что Иисус победил смерть. Умерши и воскресши вновь, Он разрушил силу и власть могилы. Через Его жизнь, Его смерть и Его Воскресение могила утратила свою силу, гроб утратил свой ужас, а смерть утратила свой трагический характер. Мы уверены в том, что мы тоже будем жить, потому что жив Он.

2. Рассказ о поклонении сотника. Об этом можно сказать только одно. Иисус сказал: "Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе" (Иоан. 12,32). Он Сам предсказал притягательную силу Креста и сотник был первым плодом этого. Крест, как ничто другое, заставил Его увидеть величие Иисуса.

3. Кроме того, там есть еще простое указание на женщин, видевших смерть Иисуса. Все ученики бросили Его и бежали, а женщины остались. Кто-то сказал, что, в отличие от мужчин, женщинам было нечего бояться, потому что они занимали такое низкое положение в обществе, что на женщин-учениц никто не обратил бы внимания. Но в этом есть нечто большее. Женщины были там, потому что они любили Иисуса, и у них, как и у многих, совершенная любовь прогнала весь страх.

57-61

Дар гроба (Мат. 27,57-61)

По иудейскому закону даже тело преступника нельзя было оставить висеть всю ночь; его нужно было захоронить в тот же день. "Тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день" (Втор. 21,22.23). Это было вдвойне обязательно, если, как это было в случае смерти Иисуса, следующий день был субботой. По римскому праву родственники преступника могли потребовать его тело для погребения, а если его не забирали, тело просто оставляли гнить, пока с ним не разделаются звери, питающиеся падалью.

А в данном случае никто из родственников Иисуса не мог потребовать тела Иисуса, потому что все они были галилеяне и у них не было гроба в Иерусалиме. И вот за них заменил богатый человек, Иосиф из Аримафеи. Он отправился к Понтию Пилату и попросил отдать ему тело Иисуса; и он позаботился о Нем и положил Его в свежевырубленный каменный гроб (склеп), где еще никто не лежал. Иосиф будет навсегда известен как человек, давший Иисусу гроб.

Часто говорят, что Иосиф дал Иисусу гроб, когда Он умер, но не поддерживал Его при жизни. Иосиф был членом синедриона (Лук. 23,50) и Лука сообщает нам, что Иосиф "... не участвовавший в совете и в деле их" (Лук. 23,51). Возможно ли, чтобы собрание синедриона, заседавшее ночью в доме Каиафы, было собранием избранных? Маловероятно, чтобы весь синедрион мог собраться там. Вполне возможно, что Каиафа призвал только тех, кого он хотел видеть там и составил все собрание из своих сторонников, а у Иосифа из Аримафеи вовсе не было возможности присутствовать там.

Совершенно очевидно, что в конце Иосиф из Аримафеи проявил величайшее мужество. Он выступил на стороне распятого преступника, он рисковал навлечь на себя негодование Понтия Пилата и он был готов выдержать открытую ненависть иудеев. Вполне возможно, что Иосиф из Аримафеи сделал все, что он мог сделать.

Остается еще один неясный пункт. Женщину, которая здесь названа другая Мария, в Мар. 15,47 Мария названа Иосиевой, то есть, матерью Иосии. Мы уже видели, что эти женщины присутствовали у креста, их любовь дала им способность следовать за Иисусом и в жизни и в смерти.

62-66

Невыполнимое задание (Мат. 27,62-66)

Этот отрывок начинается совершенно необычно. Говорится о том, что первосвященники и фарисеи отправились к Понтию Пилату на следующий день, то есть в день после Приготовления. Иисус же был распят в пятницу. В субботу был иудейский день отдыха. Время с 3 часа пополудни до 6 часов пополудни в пятницу назывались Канун, Приготовление. Мы видели, что по иудейскому исчислению времени новый день начинался в 6 часов пополудни, и потому суббота началась в 6 часов пополудни в пятницу, а последние часы в пятницу были Приготовление. Если все это точно так и было, то из этого вытекает только одно - первосвященники и фарисеи действительно обратились к Понтию Пилату в субботу. Если они это сделали, то сразу видно, как серьезно они нарушили закон субботы. Если все точно так и было, то в евангельской истории нет более яркого примера тому, сколь отчаянно иудейские руководители старались покончить с Иисусом. Для того, чтобы убедиться в том, что Он окончательно убран с дороги, они были готовы даже нарушить свои самые священные законы.

И в этом ирония. Иудеи пришли к Понтию Пилату с заявлением о том, что Иисус говорил, что Он воскреснет после трех дней. Они не признались в том, что сами допускают возможность, что это может оказаться правдой, а говорили, будто ученики могут попытаться украсть Его тело и сказать, что Воскресение совершилось. И потому они хотели предпринять особые меры для охраны гроба. На это Пилат ответил: "Охраняйте, как знаете". Пилат как бы неосознанно сказал: "Удержите Христа в гробу - если сможете". Они приняли свои меры. Вход в такие скалистые гробы закрывали огромными круглыми камнями, наподобие колеса, передвигавшимся по вырубленному в камне желобу. Первосвященники и фарисеи запечатали гроб и поставили около него стражу.

Они не понимали одного - в мире нет такого гроба, который мог бы удержать Иисуса Христа. Ничьи планы не могут связать Воскресшего Господа. Человек, пытающийся надеть путы и цепи на Иисуса Христа, берется за безнадежное дело.