Глава 4

1-9

Разрушение барьеров (Иоан. 4,1-9)

Сперва установим место действия описанных в этом отрывке событий. Палестина простирается с севера на юг приблизительно на 200 км. В эпоху Иисуса эта территория была разделена на три части. На севере находилась Галилея, на юге - Иудея, между ними - Самария. На этом этапе Своего служения Иисус не хотел быть вовлеченным в полемику о крещении, и потому Он решил на время покинуть Иудею и перенести Свое служение в Галилею. Между иудеями и самарянами существовала вековая вражда, но кратчайший путь из Иудеи в Галилею лежал через Самарию: на этот путь требовалось всего три дня. Другой путь - в обход Самарии - лежал через Иордан по восточному берегу реки, потом еще раз через Иордан. Эта дорога занимала вдвое больше времени. Иисусу, если Он хотел скорее придти в Галилею, нужно было идти через Самарию.

По дороге Иисус и Его ученики пришли в город Сихарь, недалеко от которого находится развилка: одна дорога идет на северо-восток к Скифополю, другая на запад к Наблусу и далее к Ен-Ганниму. На развилке дороги до сего дня стоит хорошо известный колодец Иакова.

С этим местом было связано много иудейских преданий и воспоминаний. Там находился участок земли, купленный Иаковом (Быт. 33,18.19). Иаков на своем смертном одре завещал эту землю Иосифу (Быт. 48,22); а по смерти Иосифа в Египте, тело его было возвращено в Палестину и похоронено на нем (Иис. Н. 24,32).

Колодец был глубиной более 30 метров. Это не родниковый колодец - вода в него просачивается из земли; очевидно, что без веревки из него нельзя зачерпнуть воды.

Когда Иисус и Его небольшая группа пришли к развилке, Иисус, устав с дороги, присел отдохнуть. Был полдень. Иудейский день начинался в 6 часов и шестой час у иудеев - это двенадцать часов дня, полдень - то есть самая жара. Иисус устал с дороги и хотел пить. Ученики Его прошли вперед купить еды в самарянском городе. С ними, должно быть, уже произошли какие-то изменения: до знакомства с Иисусом им, вероятнее всего, и в голову не пришло бы покупать еду в самарянском городе. В их сознании мало-помалу, может быть даже неосознанно, рушились барьеры.

Пока Иисус сидел так, к колодцу подошла самарянка. Остается загадкой, почему ей понадобилось придти туда, ведь колодец находился на расстоянии около одного километра от Сихаря, где она жила, и там наверняка была вода. Может быть, ее считали столь безнравственной, что женщины прогоняли ее от деревенского колодца и она вынуждена была ходить за водой сюда. Иисус попросил у нее напиться; она с удивлением обернулась. "Я самарянка, а Ты иудей, - сказала она, - как же Ты можешь просить у меня напиться?" И тут Иоанн объясняет грекам, для которых он, собственно, и писал Евангелие, что между иудеями и самарянами почти не было никаких контактов.

Совершенно очевидно, что это только короткое изложение состоявшего разговора. Очевидно, что и сама встреча включала много большее, нежели изложено здесь. Для аналогии можно взять протокол собрания, в котором отмечаются лишь самые важные из обсуждавшихся вопросов. По-видимому, самарянка излила чужеземцу всю свою душу. Она ведь никогда не встречала человека с такими добрыми глазами, в которых не было выражения осуждения и превосходства, и она открыла Ему свое сердце. Здесь сказано многое о характере Иисуса.

1. Здесь дано реальное доказательство Его человеческой природы. Иисус устал с дороги и присел отдохнуть у края колодца. Примечательно, что именно Иоанн, который как никто другой из евангелистов подчеркивает Божественность Иисуса, подчеркивает также и Его человеческую природу. Иоанн не показывает нам фигуру, свободную от усталости и человеческих усилий, он показывает нам такого же, как и мы человека, для которого жизнь такое же напряжение, как и для нас. Перед нами усталый человек, которому надо идти дальше.

2. Здесь показано Его теплое сочувствие. Самарянка в ужасе убежала бы от обычного религиозного фанатика или ортодоксального религиозного руководителя. Она избегала бы встреч с таким. Если бы даже он заговорил с ней, что крайне маловероятно, она встретила бы его стыдливым или даже враждебным молчанием. Но говорить с Иисусом показалось ей самым обычным делом. Она встретила друга, а не критика, который не осуждал, но понимал.

3. Здесь Иисус показан как разрушитель барьеров. Вражда между иудеями и самарянами была старым-престарым делом. Около 720 г. до Р. Х. ассирийцы вторглись в Северное Царство - Самарию, захватили и подчинили его себе. Они поступили так же, как в то время поступали все завоеватели - они увели практически все население в Ассирию (4 Цар. 17,6), а в этот район привели других жителей из Вавилона, Куты, Аввы, Емафа и Сепарваим (4 Цар. 17,24). Но все же невозможно было увести в рабство весь народ: кое-кто из жителей Северного царства остался. Они начали вступать в браки с вновь прибывшими иноземцами и, тем самым, совершили непростительный для иудеев грех - потеряли свою расовую чистоту. В строгой иудейской семье еще и поныне если сын или дочь сочетается с браком с язычником, проводятся их символические похороны. Такой человек умер в глазах ортодоксального иудаизма. Итак, большинство жителей Самарии было уведено в рабство в Ассирию. Они уже никогда не вернулись назад, а ассимилировались с населением их новой родины; это - потерянные колена. А те, кто оставались в стране, смешались с пришедшими чужеземцами и потеряли право называться иудеями.

Со временем такое же вторжение и такое же поражение постигло и Южное царство с его столицей Иерусалимом. Все жители тоже были уведены в Вавилон, но не потеряли своих национальных особенностей; они упрямо и неизменно оставались иудеями. Во времена Ездры и Неемии изгнанники по милости персидских царей вернулись в Иерусалим. Они, прежде всего, поставили себе задачу восстановить Храм. Пришли самаряне и предложили свою помощь в священном деле, но им презрительно сказали, что их помощь нежелательна: они утратили свое иудейское происхождение и потеряли право участвовать в восстановлении Храма, дома Божия. Самаряне были страшно оскорблены таким отказом и очень обиделись на иудеев из Иерусалима. Все это произошло около 450 г. до Р. Х., но вражда оставалась такой же жгучей еще и во времена Иисуса.

Эта вражда особенно ожесточилась после того, как иудей отступник Манассия женился на дочери самарянина Санаваллата (Неем. 13,28) и начал строить второй храм на горе Гаризим, в самом центре Самарии. В эпоху Маккавеев, в 129 г. до Р. Х. иудейский вождь и военачальник Иоанн Гиркан повел наступление против Самарии, захватил и разрушил храм на горе Гаризим. Это еще больше обострило ненависть самарян к иудеям. Иудеи презрительно называли самарян кутийцами, по имени одного из переселенных туда ассирийцами народов. У иудейских раввинов была поговорка: "Пусть никто не ест хлеба кутеян, ибо всякий, кто ест их хлеб, подобен тому, кто ест свинину". В книге Иисуса, сына Сирахова, Бог говорит: "Двумя народами гнушается душа Моя, а третий не есть народ: это сидящие на горе Сеир, Филистимляне и глупый народ, живущий в Сикимах" (Сир. 50,27.28). Сихем был одним из самых известных самарийских городов. Самаряне отвечали иудеям ненавистью.

Рассказывают, что однажды равви Иоханан проходил через Самарию, мимо горы Гаризим по пути в Иерусалим на молитву. Самарянин спросил его: "Куда ты идешь?" "Я иду в Иерусалим молиться", - ответил равви Иоханан. "А не лучше ли было бы тебе помолиться на этой святой горе (горе Гаризим), чем в проклятом доме?" - сказал самарянин. Как мы уже видели, паломники из Галилеи в Иерусалим должны были проходить через Самарию, если хотели идти кратчайшим путем, и самарянами доставляло удовольствие мешать им в пути. Вражде иудеев с самарянами было уже более 400 лет, но она была такой же напряженной и острой, как и раньше. Поэтому неудивительно, что самарянка была поражена тем, что Иисус заговорил с ней, с самарянкой.

4. Но Иисус еще в другом смысле рушил барьеры. Самарянка была женщиной, а ортодоксальные раввины запрещали раввину в публичном месте приветствовать женщину. Раввин не мог в общественном месте говорить даже со своей женой, дочерью или сестрой. Были даже фарисеи, которых звали "контуженный и обливающийся кровью фарисей", потому что при виде женщины на улице они закрывали глаза и ушибались о стены домов! Если видели раввина говорящим с женщиной в общественном месте - это был конец его репутации. А Иисус заговорил с этой женщиной да и не просто с женщиной, а с женщиной дурной репутации. Даже любой приличный мужчина, не говоря уж о раввине, не хотел, чтобы его видели в компании с такой женщиной, или даже обменивающимися с ней словом, а Иисус говорил с ней.

Для иудея это была поразительная история. Но перед нами Сын Божий - уставший и утомленный жаждой; перед нами самый безгрешный из людей, сочувствующе слушавший печальный рассказ женщины; перед нами Иисус, разрушающий национальные барьеры и барьеры иудейских обычаев. Вот вам начало универсальности Евангелия, вот Он - Бог, так любящий мир не в теории, а на деле.

10-15

Живая вода (Иоан. 4,10-15)

Следует отметить, что этот разговор с самарянкой построен по той же модели, что и разговор с Никодимом. Иисус говорит что-то, высказывание Его неверно понимается, Иисус повторяет Свою мысль в еще более метафорической форме, женщина все еще не понимает Его и тогда Иисус заставляет свою собеседницу вскрыть истину и увидеть ее. Так Иисус учил всегда и этот метод был чрезвычайно эффективен, ибо, как сказал кто-то: "Есть такие истины, которые человек не может принять; он должен сам открыть их".

Женщина, как и Никодим, поняла слова Иисуса буквально, тогда как она должна была понять их в духовном смысле, Иисус говорил о живой воде. В разговорном языке живой водой для иудея была проточная вода, то есть речная вода, в противоположность воде из пруда. Как мы уже видели, этот колодец был не ключевой, в него вода собиралась, просачиваясь из земли. В понимании иудея живая, проточная вода всегда была лучше. И потому женщина говорит: "Ты предлагаешь мне чистую речную воду, где Ты возьмешь ее?"

Дальше она говорит об "отце нашем Иакове". Иудеи, конечно, стали бы упорно отрицать, что Иаков был отцом самарян, но самаряне, в числе прочего, утверждали, что они происходили от Иосифа, сына Иакова, через Ефрема и Манассию. Женщина, в сущности, говорит Иисусу: "Это же богохульство. Иаков, предок наш, когда пришел сюда, должен был выкопать этот колодец, чтобы иметь воду для своей семьи и для своего скота. Может быть, Ты утверждаешь, что достанешь свежую речную проточную воду? Но тогда Ты утверждаешь, что Ты сильнее и мудрее Иакова, а на это никто не имеет права".

Путники обычно носили с собой своего рода кожаное ведро, чтобы набирать воду из встречающихся по пути колодцев. Не приходится сомневаться, что у учеников Иисуса было такое ведро, и они взяли это ведро с собой в город. Видя, что у Иисуса нет с собой такого кожаного ведра, женщина опять сказала с чувством: "Что Ты рассказываешь о воде, которую Ты можешь дать мне, когда у Тебя и ведра-то нет, которым можно было бы зачерпнуть воду". Свою книгу "Восточные обычаи в библейских странах", Г. Б. Тристан начинает случаем из своей жизни. Он сидел у колодца около гостиницы, которая упоминается в притче о милосердном самарянине. "С холма спустилась арабская женщина набрать воды. Она расправила бурдюк - нечто вроде мешка из козьей шкуры, размотала веревку и привязала ее к принесенному с собой маленькому кожаному ведру. С помощью этого ведра она медленно наполнила бурдюк, завязала горлышко, взяла его на плечи, а ведро в руку, и стала взбираться в гору.

Я вспомнил самарянку у колодца Иакова, когда увидел вспотевшего и усталого араба, взобравшегося по крутой тропинке из Иерихона, который повернул к колодцу, опустился около него на колени и тоскливо посмотрел вниз. Но ему и почерпнуть было нечем, а колодец был глубок. Он слизал языком те капли влаги, которые расплескала приходившая перед ним женщина и пошел дальше". Именно об этом думала самарянка, когда говорила, что Иисусу нечем почерпнуть из глубокого колодца.

Но иудеи употребляли слово вода еще и в другом смысле. Они часто говорили о том, что душа испытывает жажду к Богу и об утолении этой жажды живой водой. Иисус не употреблял слов, которых обязательно должны были быть неправильно поняты; слова, которые Он употреблял должен был понимать каждый обладающий духовный интуицией человек. В Откровении это обещание звучит так: "жаждущему дам даром от источника воды живой" (Отк. 21,6).

Агнец будет водить их на живые источники вод" (Отк. 7,17). У пророка Исайи обещание избранному народу гласит: "И в радости будете почерпать воду из источников спасения" (Ис. 12,3). И псалмопевец говорил о душе своей, которая стремилась к Богу, как лань к потокам воды (Пс. 41,2). Бог обещал: "Я изолью воды на жаждущее и потоки на иссохшее" (Ис. 44,3). Он призывал жаждущих идти к водам и пить (Ис. 55,1). Бог сокрушается, что израильтяне оставили Его источник воды живой, и высекли себе водоемы разбитые (Иер. 2,13). У пророка Иезекииля тоже было видение дающего жизнь потока (Иез. 47,1-12). Пророк Захария видел, что в новом грядущем мире будет открыт источник для омытия греха и нечистоты (Зах. 13,1). И в тот день живые воды потекут из Иерусалима (Зах. 14,8).

Иногда раввины отождествляли живую воду с мудростью закона; иногда даже со Святым Духом Божиим. Весь образный религиозный язык иудеев был полон этой идеи жажды души, которая может быть утолена лишь живой водой, которая есть дар Божий. Женщина же поняла высказывание Иисуса в буквальном смысле. Она была ослеплена, потому что не хотела видеть.

Но Иисус сделал нечто еще более поразительное, предложив женщине живую воду, которая навсегда утолит ее жажду. И опять же женщина восприняла это в буквальном смысле, хотя, в сущности, Иисус попросту заявил, что Он - Мессия. Пророки в своих видениях грядущего века, века Божия, обещали: "Не будем терпеть голода и жажды" (Ис. 49,10). Эти утоляющие всякую жажду источники были у Бога и только у Него. "У Тебя источник жизни" (Пс. 35,10). Река жизни должна течь от самого престола Бога (Отк. 22,1). Это Господь источник воды живой (Иер. 17,13). В год Мессии "превратится призрак вод в озеро, а жаждущая земля - в источник вод" (Ис.35,7). Говоря о воде, которая навсегда утоляет жажду, Иисус прямо заявил, что Он - Помазанник Божий и Он принес новый век.

И опять женщина не поняла и, может быть, в этот раз она говорила слегка насмешливо, как бы подшучивая над немножко тронутым человеком: "Дай мне этой воды, - сказала она, - чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать каждый день". Она несколько презрительно говорила о непреходящих вещах.

В основе всего этого разговора лежит фундаментальная истина: в человеческом сердце есть жажда чего-то, что может утолить только Иисус Христос. В одном из своих романов американский писатель Синклер Льюис пишет об уважаемом деловом человеке, который однажды разговорился со своей любимой. Она говорит ему: "Снаружи мы кажемся совершенно разными, а внутри мы одинаковы. Мы оба почему-то страшно несчастливы и не знаем почему". Каждого человека гнетет неясное неудовлетворенное желание: недовольство, отсутствие чего-то, какая-то неудовлетворенность.

В книге "Капитан Сорель и его сын" Уорвик Дипинг приводит разговор Сореля со своим сыном. Мальчик говорит о жизни. В его представлении жизнь - нащупывание пути в завораживающем тумане. На мгновение туман рассеивается, ты видишь луну или девичье лицо, тебе кажется, что ты хочешь луну или это лицо, потом туман сгущается снова и ты снова ищешь что-то на ощупь, даже точно не зная, что. Английский поэт-романтик Вильям Вурдсворт говорит в оде "Намек на Бессмертие":

Эти упрямые вопросы

Смысла окружающего мира

Падающие на нас, исчезающие,

Пустые предчувствия создания

Двигающегося в мирах неосознанных.

Аврелий Августин говорит о "наших сердцах беспокойных, пока они не найдут покоя в Тебе". Частично проблемы человеческие обусловлены тем, что человек не может обрести счастья в том, что дает ему его человеческая природа.

Никто не избавлен от томления по вечности, которое Бог поместил в нашу душу. Эту жажду может утолить только Иисус Христос.

16-21

Осознание истины (Иоан. 4,16-21)

Мы уже видели, как самарянка насмешливо просила Иисуса дать ей живой воды, чтобы ей не хотелось больше пить и не нужно было ходить каждый день за водой к колодцу. Но Иисус внезапно и резко образумил ее. "Пойди, - сказал Он, - позови мужа твоего и приди сюда". Женщина застыла, как будто ее охватила внезапная боль; она отскочила, как будто ее чем-то стукнули, она побледнела, как будто вдруг увидела призрак: да так оно и было, потому что она вдруг увидела себя.

Она вдруг была вынуждена посмотреть на себя и увидела распущенность, безнравственность и несостоятельность своей жизни. В христианстве есть два откровения - откровение Божие и наше собственное откровение. Человек не видит себя, пока он не увидит себя в присутствии Христа, и тогда он ужасается от одного вида своего. Это можно выразить и иначе - христианство приходит с осознанием греха. Все начинается с внезапного понимания, что дальше так жить нельзя. Мы просыпаемся сами и в нас просыпается потребность в Боге.

Что касается пяти мужей, то некоторые богословы считали, что это был не реальный случай, а аллегория. Мы видели, что после угона коренного населения Самарии в рабство в Ассирию, в Самарию были пригнаны люди из пяти других мест, и эти пять народов принесли пять своих богов с собой (4 Цар. 17,29). Некоторые богословы полагали, что женщина символизирует Самарию, а пять мужей - пять богов, которых исповедовали народы, с которыми самаряне вступали в браки. Шестой муж символизирует, по их мнению, истинного Бога, Которому самаряне поклоняются не по-настоящему, а по своему незнанию, и потому вовсе не вступили с Ним в брак. Может быть, в рассказе и есть напоминание об этом неверии Самарян по отношению к Богу, но рассказ слишком ярок, чтобы быть аллегорией; он слишком похож на жизнь.

Кто-то сказал, что пророчество - это критика, основанная на вере. Пророк указывает человеку или нации на недостатки, но он не приводит их в отчаяние, а указывает путь к исцелению, исправлению и к праведной жизни. Иисус начал с того, что открыл этой женщине ее грешную жизнь, а потом сказал ей о подлинном почитании Бога, через которое наши души могут встречаться с Ним.

Вопрос женщины кажется нам странным. Она, по-видимому, в замешательстве говорит: "Отцы наши поклонялись на этой горе Гаризим, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме. Что же мне делать?" Самаряне изменили историю так, чтобы она их устраивала. Они учили, что Авраам был готов принести жертву Исаака на горе Гаризим; они учили, что именно здесь Авраам увидел Мелхиседека; они учили, что на горе Гаризим был впервые возведен на алтарь и принесены жертвы, когда народ вошел в землю обетованную, хотя в действительности это произошло на горе Гевал (Втор. 27,4). Они вносили самовольные изменения в тексты и в историю, чтобы возвеличить гору Гаризим. Самарянка была воспитана относиться к горе Гаризим как к самому святому месту в мире и презирать Иерусалим. А про себя она думала вот что: "Грешница я перед Богом, я должна принести Ему жертву за грех, чтобы восстановить с Ним хорошие отношения; но куда же мне пойти и принести жертву?" В ее представлении, как впрочем, и в представлении всех ее современников, единственной панацеей от греха была жертва. И перед ней стояла лишь одна проблема: где принести эту жертву? Сейчас она уже не спорит о различии поклонения в храме на горе Гаризим и в Храме на горе Сион. Она хочет знать только одно: "Где я могу найти Бога?"

На это Иисус отвечает, что эпоха рукотворного человеческого соперничества приходит конец и что наступает время, когда человек будет находит Бога везде. Еще пророк Софония видел, что Богу "будут поклоняться - каждый со своего места" (Соф. 2,11). И еще: "на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву" (Мал. 1,11). Иисус отвечал женщине, что для того, чтобы найти Бога, не нужно никуда специально ходить - ни на гору Гаризим, ни на гору Сион. Ей не нужно приносить жертву в каком-то особом месте: подлинное поклонение Богу найдет Его везде.

22-26

Подлинное поклонение Богу (Иоан. 4,22-26)

Иисус сказал самарянке, что прежнему соперничеству скоро придет конец и споры относительно преимуществ горы Гаризим или горы Сион станут совершенно неуместными и каждый действительно ищущий Бога найдет Его везде. При всем том Иисус подчеркнул, что иудеи занимают совершенно особое место в плане и откровении Божием.

Самаряне поклоняются Богу в неведении, сказал Он. Это значило, что самаряне принимали только Пятикнижие - первые пять книг Ветхого Завета и отрицали все остальные книги. Они отрицали величие книг пророков и высшее благочестие псалмов. В сущности, их религия была куцей и ограниченной, потому что у них была куцей и ограниченной Библия. Они отказывались от знания, которое было открыто для них и которым они могли овладеть. Иудейские раввины всегда обвиняли самарян в чисто суеверном поклонении истинному Богу. Они говорили, что поклонение и богослужение самарян основано не на любви и знании, а на невежестве и страхе. Как мы уже видели, переселенные в Самарию чужеземцы принесли с собой своих богов (4 Цар. 17,29). Нам известно также о том, что пришел священник и жил в Вефиле и учил их, как чтить Господа (4 Цар. 17,28). Но, скорее всего, эти переселенные просто прибавили Иегову к сонму своих богов, потому что суеверно боялись пренебречь им: ведь Он был Богом земли, в которой они жили теперь и это могло принести неприятности.

В ложном поклонении Богу можно отметить три момента.

1. Ложное поклонение есть богослужение избирательного характера: выбирает то, что хочет знать о Боге и отбрасывает остальное. Самаряне взяли из Священного Писания ровно столько, сколько им было нужно и не обращали никакого внимания на остальное. К самым опасным в мире вещам относится односторонняя религия. Человеку легко принять удобные ему части истины Божией и придерживаться их, а остальные вовсе не принимать во внимание. Мы видим как некоторые мыслители, церковные деятели и политики оправдывают апартеид и расовую сегрегацию, ссылаясь на определенные разделы Писания, спокойно забывая те части Писания, которые запрещают это.

Один священник большого города организовал сбор подписей в защиту человека, приговоренного за какое-то преступление. Он считал, что в данном случае нужно проявить христианское милосердие. Зазвонил телефон и женский голос сказал в трубке: "Меня удивляет, что вы, священник, ставите свою подпись под этим прошением о помиловании". "Почему вас это удивляет?" - спросил он в ответ. "Я полагаю, что вы знаете вашу Библию?" - "Я полагаю тоже". "Тогда, - сказал голос, - разве вы не знаете, что в Библии сказано: око за око, зуб за зуб?" Эта женщина взяла из Библии то, что ей подходило, но "забыла" великое учение Иисуса о милосердии.

Хотя никто не может осознать всей истины, мы должны стремиться к этому, а не выхватывать отрывки из Библии, которые подходят нам в данный момент.

2. Ложное поклонение - это невежественное поклонение в богослужении. В поклонении к Богу должен приблизиться весь человек. У него есть разум и он должен пользоваться им. Вера может начаться с эмоционального толчка, но когда-то мы должны продумать этот эмоциональный импульс. Е. Ф. Скотт сказал, что религия - это не результат мышления, и, тем не менее, большая часть религиозных ошибок является исключительно результатом умственной лени. Уже само по себе грех не продумывать вещи до конца. А вера тверда лишь тогда, когда человек не только может сказать во что он верит, но и почему он верит. Вера - это надежда, упование, за которой стоит осознание и уверенность (1 Пет. 3,15).

3. Ложное поклонение - это суеверное поклонение. Такое поклонение - не результат нужды или искреннего желания, а результат страха, стремления избежать опасностей. Многие страшно пугаются, если им перешла дорогу черная кошка; многие с радостью поднимают подкову в ожидании удачи; многих пугает "до смерти" номер 13. Они, может быть, не верят в предрассудки, но им кажется, что в этом все же что-то может быть, и они не хотят "испытывать судьбу". Религия многих людей основана на смутном страхе, что что-то может случиться, если они не будут считаться с Богом. Но вера основана не на страхе, а на любви к Богу и на благодарности за то, что Бог сделал для нас. Добрая часть религии представляет собой своего рода суеверный ритуал, имеющий целью отвратить возможный гнев богов, от которых можно ожидать всего.

Иисус разъясняет, что такое истинное поклонение. Бог, говорит Он, есть Дух. Человек сразу понимает это, для него все озаряется ярким светом: Бог не имеет ничего общего с материальными вещами и потому поклонение идолам не просто неуместно, но и является оскорблением самой природы Бога. Если Бог есть Дух, Он не связан с какими-то местами, и потому ограничивать поклонение и богослужение Иерусалимом или любым другим местом значит ставить пределы Тому, Который по природе своей бесконечен. Если Бог есть Дух, то и дары Богу должны быть дарами Духа. Жертвоприношения животных и все рукотворное становится совершенно неуместным. Лишь дары духа - любовь, верность, послушание угодны Богу.

Дух - высшее в человеке; эта часть человека пребывает и тогда, когда исчезает его физическая часть. Эта часть человека видит сны и видения, в ней зарождаются мечты, которые вследствие слабости и несовершенства тела никогда не могут быть исполнены. Именно дух человека есть источник его высочайших мыслей и устремлений, идеалов и желаний.

Подлинным поклонением является такое поклонение, в котором человек достигает дружбы и близости с Богом через свой дух. Подлинное поклонение - это не посещение определенных мест или прохождение через определенные ритуалы и обряды или приношение определенных даров. Подлинное поклонение - это когда дух - бессмертная и невидимая часть человека говорит и встречается с Богом - Бессмертным и Невидимым.

Отрывок заканчивается грандиозным заявлением. Перед женщиной открылось захватывающее видение; это было нечто чудесное и было вне ее понимания. Она могла лишь сказать: "Когда придет Мессия, то есть Христос, то возвестит нам все". Иисус сказал ей на это: "Это Я, Который говорю с тобою". Иисус как бы сказал: "Это не сон об истине, это и есть сама истина".

27-30

Соучастники тайны (Иоан. 4,27-30)

Неудивительно, что ученики были изумлены и смущены, вернувшись после заготовки провизии в городе Сихарь и увидев Иисуса разговаривающим с самарянкой. Мы уже рассмотрели отношение иудеев к женщинам. У раввинов было правило: "Не разговаривать на улице с женщиной, даже с собственной женой". Раввины настолько презирали женщин и считали их столь неспособными усвоить какое-либо настоящее учение, что они говорили: "Лучше сжечь слова закона, чем отдать их женщине". У них даже была пословица: "Всякий раз, разговаривая с женщиной, мужчина причиняет себе зло, отступает от закона и, в конечном счете, наследует геенну". В представлении раввинов Иисус едва ли мог сделать что-нибудь более потрясающее и необычное, чем говорить с этой женщиной. И здесь Иисус - сокрушающий барьеры.

Отметим интересный момент, который может характеризовать только тех, кто глубоко вникает в происходящее. Как бы ни были ошарашены ученики, им и в голову не пришло спросить женщину, что ей нужно или Иисуса - почему Он разговаривает с ней. Они начали понимать Его, и они уже уяснили себе, что какими бы странными Его действиями им не казались, вопросов задавать не следует. Человек делает большой шаг в своем ученичестве, когда он осознает: "Не мне задавать вопросы относительно действий и требований Иисуса. Мои предубеждения и мои привычки не идут с ними ни в какое сравнение".

А женщина тем временем шла без своего водоноса назад в деревню. То, что она оставила свой водонос, показывает, что она очень торопилась рассказать людям о своем необычном переживании и что она думала обязательно вернуться назад. Ее поведение говорит нам многое о христианском переживании.

1. Ее переживание началось с того, что она была вынуждена посмотреть на себя и увидеть себя такой, какой она была на самом деле. То же самое произошло и с Петром, когда он, поймав много рыбы, вдруг осознал нечто о величии Иисуса; он мог только сказать: "Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный" (Лук. 5,8). Наш христианский опыт часто может начаться с приступа - отвращения к себе. Человек обычно в последнюю очередь смотрит на себя, но Христос начинает именно с того, что заставляет человека увидеть себя - т.е. сделать то, от чего он отказывался всю свою жизнь.

2. Самарянка была поражена и удивлена способностью Христа видеть суть, Его сокровенным знанием человеческого сердца вообще. В частности псалмопевец тоже испытывал благоговение при этой мысли "Ты разумеешь помышления мои издали... Еще нет слова на языке моем, - Ты, Господи, уже знаешь его совершенно" (Пс. 138,2-4). Одна маленькая девочка прослушав проповедь известного проповедника, спросила свою мать: "Мама, откуда он знает, что делается у нас дома?" От пристального взгляда Иисуса не спасут никакие покровы и маскировки: Он может видеть в глубинах человеческого сердца. Но Он видит там не только плохое, Он видит в сердце каждого человека и дремлющего героя. Он как хирург видит не только больной орган, но и здоровье, которое обретет человек после того, как злокачественная опухоль будет удалена.

3. Первым стремлением самарянки было поведать другим о своем открытии. Узнав этого изумительного человека, она должна была познакомить с Ним и других. Христианская жизнь основана на двух столпах: на открытии и на общении. Открытие не будет полным до тех пор, пока наше сердце не наполнит желание поделиться им с другими; а говорить с другими о Христе мы можем лишь тогда, когда откроем Его для себя. Сперва открыть для себя, потом рассказать другим - вот два великих этапа христианской жизни.

4. Это желание поведать другим о своем открытии подавило в самарянке чувство стыда. Она, несомненно, была парией, изгоем, притчей во языцах; уже тот факт, что она брала воду из этого удаленного колодца, показывает, как она избегала своих соседей и как они избегали ее. А теперь она бежала, чтобы поведать им о своем открытии. У человека иногда бывает беда или болезнь, о которых ему не хочется говорить, и которые он скрывает, но когда он разрешит свою беду, или излечится от болезни, он так рад и благодарен, что рассказывает об этом всем. Человек может долго скрывать свои грехи, но, открыв для себя Иисуса Христа как Спасителя, он первым долгом хочет сказать людям: "Посмотрите, каким я был, и каков я теперь - вот что сделал со мной Христос".

31-34

Самая хорошая пища (Иоан. 4,31-34)

И этот разговор построен по типичной модели для четвертого Евангелия. Иисус говорит что-то, что Его собеседники понимают неправильно. Он говорит слова, наполненные духовным смыслом, а Его понимают буквально. После этого разворачивает перед собеседниками значение сказанного, пока оно не становится доступным и понятным. Точно также обстояло дело, когда Иисус говорил с Никодимом о рождении свыше и с самарянкой о воде.

К этому времени ученики вернулись с едой и пригласили Иисуса подкрепиться. Он был очень усталым и измученным когда они уходили, а теперь они были озадачены тем, что Он, казалось, не хотел съесть ничего из принесенного ими. Интересно видеть как важное дело заставляет человека забыть свои физические потребности. Борец за освобождение негров Уилберфорс был маленьким, незаметным, болезненным созданием. Когда он поднялся на трибуну чтобы обратиться с речью к английской палате общин, многие сперва улыбались, видя эту странную маленькую фигурку, но, почувствовав идущие от него огонь и силу, стали заполнять все скамьи. Они говорили: "Маленьким пескарь превратится в кита". Его идеи, его задачи, пламя истины и сила его духа торжествовали над его физической слабостью. Основатель шотландской церкви Джон Нокс, будучи уже стар и дряхл, выступал с проповедями: его приходилось поднимать на руках и поддерживать над церковной кафедрой, но, когда он начинал проповедь, голос его обретал свою прежнюю силу и звучал, как боевая труба; казалось, что "он разнесет в щепки кафедру и выскочит из нее". Его весть, которую он нес людям, наполняла его сверхъестественной силой.

Иисус отвечал ученикам, что у Него есть пища, о которой они не знают ничего. По простоте своей ученики спрашивали, не принес ли Ему кто-нибудь поесть? Тогда Иисус сказал им: "Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его".

Великий лейтмотив жизни Иисуса заключается в подчинении Своей жизни воле Божией. Неповторимость и уникальность Его жизни заключается в том, что только Он был и будет абсолютно послушен воле Божией. Можно воистину сказать, что во всем мире только Иисус никогда не делал ничего по Своему желанию, а все только по воле Божией.

Он - Посланец Божий. Четвертое Евангелие вновь и вновь говорит о том, что Иисус был послан Богом. Это слово передается в греческом оригинале двумя словами: апостелейн, употребленной семнадцать раз, и пемпейн, употребленное двадцать семь раз. Другими словами, четвертое Евангелие не менее сорока четырех раз говорит нам или показывает Иисуса говорящим о том, что Он послан Богом.

Придя в этот мир, Иисус снова и снова говорил о деле, которое Ему поручено выполнить. В Иоан. 5,36 Иисус говорит о делах, которые Отец дал Ему совершить. В Иоан. 17,4 Иисус говорит, что Он совершил дело, которое Бог поручил Ему исполнить. Когда Иисус говорил о том, что имеет власть отдать Свою жизнь и имеет власть опять принять ее, Он сказал: "Сию заповедь получил Я от Отца Моего" (Иоан. 10,18). Он постоянно говорит, как и здесь, о воле Божией. "Я сошел с небес, - говорит Он, - не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца" (Иоан. 6,38). "Я всегда делаю то, что Ему угодно" (Иоан. 8,29). В Иоан. 14,23 Иисус заявляет из Своего личного опыта и на Своем примере, что существует только одно доказательство любви - соблюдение слова того, кого человек любит.

Это повиновение Иисуса не было таким, что оно то разгоралось, то угасало. Не так как у нас. Оно было самой сутью, стержнем и движущей силой Его жизни. Он очень хочет, чтобы и мы были как Он.

1. Исполнение воли Божией - единственный путь к миру. У нас не может быть мира и покоя, когда мы находимся в разладе с Царем вселенной.

2. Исполнение воли Божией - единственный путь к счастью. Мы никогда не обретем счастья, если противопоставим свое человеческое невежество мудрости Божией.

3. Исполнение воли Божией - единственная возможность обрести силу. Когда мы идем своим собственным путем, мы можем рассчитывать лишь на свои силы, и потому нас неизбежно ждет крушение. Когда мы идем путем Божиим, мы идем в Его силе и потому, победа нам обеспечена.

35-38

Сеятель, жатва и жнущие (Иоан. 4,35-38)

Происшедшее в Самарии дало Иисусу повод сказать, что пора собирать урожай для Бога. Когда Он говорит: "Еще четыре месяца, и наступит жатва", то не надо думать, что Он имеет в виду реальное время года в Самарии, ибо тогда происшествие у колодца должно было случиться в январе когда нет изнурительной жары и недостатка в воде. Тогда не нужно было бы ходить за водой к колодцу: это было бы дождливое время года и везде было бы много воды.

Просто Иисус приводит пословицу. Иудеи делили сельскохозяйственный год на шесть частей, в каждой по два месяца - на сев, зиму, весну, жатву, лето и пору жары. Иисус сказал: "У вас есть поговорка: посеяв семена, надо ждать, по крайней мере, четыре месяца, прежде чем можно надеяться начать жатву". И посмотрел вокруг. Сихарь расположен в центре района еще и сегодня известного своим плодородием. В каменистой горной Палестине мало пригодной для сельского хозяйства земли. Практически больше нигде в Палестине нельзя, оглянувшись вокруг, увидеть колышущиеся нивы золотого хлеба. Иисус обвел вокруг взглядом и рукой. "Посмотрите, - сказал Он, - на нивы, как они побелели и поспели к жатве. Им нужно расти четыре месяца, а вот в Самарии урожай готов к жатве уже сейчас".

В данном случае Иисус имел в виду в противоположность природе благодать Божию. Обычно люди сеют и ждут, а в Самарии все произошло с такой божественной неожиданностью: слово было посеяно и жатва тут же была готова. В связи с белыми полями и готовой жатвой очень интересное предложение высказал английский писатель Мортон. Он сам однажды сидел у Иаковлева колодца и видел, как люди вышли из деревни и стали подниматься на холме. Они шли небольшими группами. На них были белые одежды и эти белые одежды выделялись на фоне пашен и неба. Может быть как раз тогда, когда Иисус говорил это, люди стали стекаться к Нему в ответ на рассказ и Призыв самарянки. Может быть, как раз тогда, когда они шли через поля в своих белых одеждах, Иисус сказал: "Посмотрите на эти поля! Взгляните на них сейчас! Они побелели и готовы к жатве!" Одетая в белые одежды толпа и была той жатвой, которую Он хотел собрать для Бога.

Иисус показывает Своим ученикам, что невероятное совершилось: сеятель и жнец могли праздновать и радоваться одновременно. Произошло нечто такое, чего никто не мог ожидать: для иудея сев был трудным и печальным временем, радоваться можно было только во время жатвы. "Сеявшие со слезами будут поживать с радостью. С плачем несущий семена, возвратится с радостью, неся снопы свои" (Пс. 125,5.6).

Но под этим скрывается еще что-то. Иудеи мечтали о золотом веке, о веке грядущем, о веке Божием, когда мир станет Божьим миром, когда будет покончено с грехом и горем и над всем будет царствовать Бог. У пророка Амоса есть такая картина: "Вот, наступят дни, говорит Господь, когда пахарь застанет еще жнеца, а топчущий виноград - сеятеля" (Ам. 9,13). "И молотьба хлеба будет достигать у вас собирания винограда, собирание винограда будет достигать посева" (Лев. 26,5). Иудеи мечтали об этом золотом веке, когда сев и жатва, высадка растений и сбор урожая будут непосредственно идти друг за другом. Плодородие земли будет таким, что больше не надо будет ждать.

Отсюда видно, что Иисус определенно указывает на то, что с Его приходом и наступает золотой век; наступает время Божие, когда слово сказано, семя посеяно, и жатва уже поспела.

Но тут было еще одно, и Иисус указал на это: "Есть еще одна пословица, - сказал Он, - и в ней тоже своя правда - один сеет, а другой пожинает плоды". И Он излагает два значения этой поговорки.

а) Он говорит ученикам, что они будут собирать урожай, над которым они не трудились. Он имеет при этом в виду, что это Он посеет семя и в первую очередь на Кресте - будет семя любви и силы Божией, и что настанет время, когда ученики Его выйдут в мир собирать урожай, который Он посеял Своей жизнью и смертью.

б) Он говорит ученикам, что настанет время, когда они будут сеять, а другие будут собирать урожай. Будет время, когда христианская Церковь пошлет в мир своих евангелистов, странствующих проповедников. Они никогда не увидят жатвы: некоторые из них умрут, как мученики, но кровь мучеников будет семенем Церкви. Он как бы говорит им: "Когда-нибудь и вы будете трудиться и не будете видеть плодов трудов ваших; вы будете сеять и вы уйдете со сцены прежде, чем жатва будет снята. Но никогда не бойтесь! Не унывайте! Посев не напрасен; семена не потрачены в пустую! Другие увидят жатву, которую вам не дано будет увидеть".

Таким образом, в этом отрывке отмечены две вещи.

1. С одной стороны это указание на возможности. Жатва идет чтобы ее собрали для Бога. В истории наступают такие времена, когда люди испытывают особый интерес и особенно восприимчивы по отношению к Богу. Какая это будет трагедия, если в такое время Церковь Христова окажется неспособной снять жатву Господню!

2. С другой стороны, это указание на предъявляемые к людям требования. Многим суждено сеять, но не суждено снимать урожая. Многие проповедники достигают успеха благодаря не своей силе и своим добродетелям, а потому что до них жил другой проповедник, оказавший большее влияние на последующие поколения, чем на свое. Многим суждено работать и не видеть плодов своих трудов. Однажды меня провели по усадьбе, знаменитой своими рододендронами. Хозяин очень любил свою плантацию и знал названия всех сортов. Он показал мне саженцы, которые должны были расцвести через двадцать пять лет. Ему самому было семьдесят пять лет и он, очевидно, не рассчитывал увидеть их красоту, но кто-то другой сможет ее видеть. Ни одно слово и любая работа ради Христа не пропадают. Если мы не сможем увидеть плодов нашей работы, то другие смогут. Христианам никогда нельзя отчаиваться.

39-42

Спаситель и мир (Иоан. 4,39-42)

На примере событий в Самарии можно видеть, как распространяется благая весть. Можно отметить три этапа распространения веры среди самарян.

1. Знакомство. Женщина познакомила самарян с Иисусом. Здесь ясно видно, что Бог заботится о нас.

Павел сказал: "Как слышать без проповедующего?" (Рим. 10,14). Слово Божие должно быть передано от человека к человеку. Бог не может передать Свою весть тем, кто никогда не слышал ее, если нет никого, кто мог бы передать ее.

У него нет рук, кроме наших,

Чтобы выполнить сегодня работу Его;

У Него нет ног, кроме наших,

Чтобы вести людей путем Его;

У Него нет голосов, кроме наших,

Чтобы рассказать людям, как Он умирал;

У Него нет иной помощи, кроме нашей,

Чтобы привести их на Его сторону.

На нас лежит огромная ответственность и одновременно нам дана величайшая привилегия - приводить людей ко Христу. Знакомство это может состояться только через человека, который познакомит нас с Ним.

Это знакомство основано на силе личного свидетельства. Самарянка звала: "Пойдите, посмотрите, что Он сделал со мной и для меня". Она знакомила своих соседей не с теорией, а с чудесной и все изменяющей силой. Церковь будет распространяться до тех пор, пока царства земные станут Царствами Господа, и все люди - мужчины и женщины - почувствовав на себе силу и власть Христа будут передавать свои ощущения и свой опыт другим.

2. Это знакомство перерастает в близкое знакомство и лучшее знание. Когда самаряне познакомились с Иисусом, они стали искать общения с Ним; они попросили Его остаться с ним, чтобы узнать Его лучше. Человека надо познакомить с Христом, но он сам должен жить в Его присутствии. Человек не может переживать за другого; люди могут ввести нас в дружбу с Христом, но стремиться в этой дружбе и поддерживать ее мы должны сами.

3. За этим следуют озарения и полная отдача. Самаряне увидели в Христе Спасителя мира. Маловероятно, чтобы они сами так выразились. Через много лет, когда Иоанн писал Евангелие, он выразил это своими словами, которые передают его многолетние думы об Иисусе Христе. Этот грандиозный титул мы встречаем только в Евангелии от Иоанна и в 1 Иоан. 4,14. Иоанну этот титул Иисуса Христа казался особенно важным.

Но он не изобрел его. В Ветхом Завете Бога часто называют Богом Спасения, Спасителем, спасающим Богом. Этот титул носили и многие греческие боги. В эпоху, когда Иоанн писал Евангелие, титул Спаситель Мира был дан римскому императору. Евангелист Иоанн как бы говорит: "Все, о чем вы мечтали, осуществилось в Иисусе".

Мы должны хорошо запомнить этот титул. Иисус не пророк, пришедший в мир с вестью от Бога; не тонкий психолог, обладавший сверхъестественной способностью читать мысли людей. В общении с самарянкой Он проявил эту способность, но не только эту. Иисус не только пример, образец. Иисус пришел в мир не только для того, чтобы показать людям, как они должны жить. И великий пример может оказаться даже тяжелым и разочаровывающим, если у нас нет сил следовать ему.

Иисус действительно Спаситель. Он освободил людей из ужасного и безнадежного состояния, в котором они оказались. Он разорвал цепи, связывающие их с прошлым и придал им силы смотреть в будущее. Самарянка действительно представляет собой великий пример Его спасительной силы. Город, в котором она жила, заклеймил ее, и она постепенно согласилась бы с тем, что приличный образ жизни не для нее. Но пришел Иисус и спас ее; Он дал ей способность порвать с прошлым и открыл перед ней новое будущее. Лишь одно имя может правильно охарактеризовать Иисуса, Он - Спаситель Мира.

43-45

Неопровержимый аргумент (Иоан. 4,43-45)

Во всех трех синоптических Евангелиях приведено высказывание Иисуса о том, что "никакой пророк не принимается в своем отечестве" (Мар. 6,4; Мат. 13,57; Лук. 4,24). Это была поговорка со смыслом "фамильярность порождает презрение" и приведена она здесь в очень неожиданном месте. В других Евангелиях она приведена в том месте, где говорится, что от Иисуса отвернулись его односельчане в Назарете, а Иоанн приводит ее в связи с тем, что Иисус принят.

Может быть, Иоанн приводит мысли Иисуса. Мы уже видели, что Иисус покинул Иудею и отправился в Галилею, чтобы избежать трений, которые вел с собой рост Его популярности, хотя конфликт еще не произошел (Иоан. 4,1-4). Вполне может быть, что этот поразительный успех в Самарии удивил Самого Иисуса, в Его словах о жатве звучит удивление. Вполне возможно, что Иисус отправился в Галилею в надежде найти там отдых и покой, не надеясь на то, что жители Его собственной страны прислушаются к Нему. Но вполне возможно, что в Галилее повторилось то же, что и в Самарии, и Его учение получило большой отклик. Мы можем либо так объяснить это высказывание, либо должны сказать, что оно попало не на свое место.

Как бы там ни было, этот и предшествовавший ему отрывок дают нам неоспоримые свидетельства о Христе. Самаряне поверили в Иисуса не с чужих слов: они сами слышали от Него слова, которых никогда прежде не слышали. И галилеяне поверили в Него не потому, что кто-то рассказал им об Иисусе, а потому что они сами видели Его дела в Иерусалиме, которых они никогда не видели прежде. Его слова и Его дела были неопровержимыми аргументами.

И это одна из величайших истин христианской жизни. В пользу христианства есть только один неопровержимый аргумент - личный опыт христианской жизни. Иногда приходится много доказывать людям, чтобы поколебать воздвигнутые ими интеллектуальные крепости и башни. Но полезнее всего приводить лишь один убедительный довод: "Я знаю, каков Иисус и что Он может сделать. Я могу лишь посоветовать тебе попробовать обратиться к Нему самому и ты увидишь, что будет".

И здесь опять на нас лежит огромная личная ответственность: никто и не подумает повторить наш опыт, если наше поведение не является доказательством его ценности. Мало смысла говорить людям, что Иисус принесет им радость, мир и даст силу, если наша жизнь мрачна, полна волнений и неудач. Люди убедятся в необходимости попробовать повторить наш опыт, только если они увидят, что нам это принесло прекрасный результат.

46-54

Вера царедворца (Иоан. 4,46-54)

Многие комментаторы полагают, что это лишь иной вариант изложения истории излечения слуги сотника, приведенной в Мат. 8,5-13 и Лук. 7,1-10. Может быть, это и так, но в нем есть различия, позволяющие нам рассматривать этот рассказ как совершенно независимый. Некоторые аспекты поведения царедворца могут служить примером для всех.

1. Этот царедворец пришел к плотнику. В греческом оригинале для слова царедворец использовано базиликос, что может значить, что это был мелкий или подчиненный царь; но этим словом обозначают и царских сановников и он должно быть занимал высокое положение при дворе царя Ирода. Иисус же был всего лишь деревенским плотником из Назарета. Более того, Иисус находился в это время в Кане, а этот царедворец жил в Капернауме более чем за тридцать километров. Вот почему объясняется, что обратная дорога заняла столько времени.

Трудно представить себе эту сцену - придворный торопится за тридцать с лишним километров просить о милости деревенского плотника. Прежде всего, этому царедворцу пришлось подавить в себе всякую гордость. Он находился в крайней нужде и ни условности, ни обычаи не остановили его перед тем, чтобы обратиться со своей нуждой к Христу. Его действия, очевидно, вызовут разговоры, но его не волновало, что будут говорить люди, лишь бы добиться того, что ему было так нужно. И мы, когда нужна помощь Христа, должны быть достаточно скромны, чтобы забыть свою гордость и не обращать внимания на людские разговоры.

2. Этого царедворца было не просто обескуражить. Иисус встретил его на первый взгляд не очень приятным заявлением, что люди готовы уверовать лишь увидев знамения и чудеса. Вполне возможно, что Иисус адресовал эти слова не столько к самому царедворцу, сколько к толпе, которая, должно быть, собралась по случаю такого необычного происшествия. Они, должно быть, стояли там, раскрыв рты, в ожидании дальнейших событий. Но у Иисуса вообще была привычка выяснить, насколько серьезно относится человек к Нему и к своей просьбе. Мы видим это и на примере хананеянки (Мат. 15,22-28). Если человек обидчиво и раздражительно отворачивался бы, если бы он был слишком горд, чтобы выслушать упрек, если бы он сразу отступал, Иисус знал бы, что он не верит по-настоящему. На помощь Христа может рассчитывать только человек, который серьезно верит.

3. У этого царедворца была вера. Ему, возможно, было трудно повернуться и пойти домой, получив лишь устное заверение, что его сын будет жив. Нынче люди знают о телепатии и о передаче мысли расстояние и могут сказать, что это чудо было совершено на расстоянии. Но не так царедворцу. Ему было не просто поверить. И тем не менее, его веры хватило на то, чтобы повернуться и пройти эти тридцать километров, имея для утешения лишь заверение Иисуса.

Суть веры в том и заключается, что мы должны верить, что все сказанное Иисусом - истина. Как часто нас обуревает неясное, но сильное желание, чтобы обещания и обетования Иисуса оказались правдою. Но единственная возможность действительно вступить в эти обетования - верить в них с силою тонущего человека. На сказанное Иисусом надо смотреть не как на нечто, что "может быть, правда", а как на то, что "должно быть правда".

4. Этот царедворец повиновался. Он был не из тех, которые, получив от Иисуса что им нужно, уходят, забыв обо всем. И сам царедворец и все его домашние уверовали. Для него это, должно быть, было трудно, потому что идея об Иисусе, как о Помазаннике Божием шла вразрез со всеми его прежними представлениями. Нелегко также было и при дворе царя Ирода открыто признать свою веру в Иисуса: ему, наверное, пришлось терпеть насмешки и издевательства, а некоторые, наверное, решили, что он слегка свихнулся.

Но этот царедворец смотрел фактам в лицо и принимал их такими, какие они есть: он видел, что может сделать Иисус, он сам почувствовал и пережил это и ему оставалось только повиноваться и уверовать. Все началось с чувства безысходной нужды, эта нужда была удовлетворена и это чувство нужды обратилось в непреодолимую любовь: вот настоящий путь христианской жизни.

Большинство исследователей Нового Завета полагают, что в этом месте расположение глав в четвертом Евангелии нарушено. Они считают, что глава 6 должна предшествовать главе 5, и вот почему глава 4 завершается пребыванием Иисуса в Галилее. Начало главы 7 заставляет думать, что Иисус только что пришел в Галилею после встреченной в Иерусалиме вражды. Становится трудно прослеживать переходы из Галилеи в Иерусалим и обратно. Глава 4 (4,54) заканчивается словами: "Это второе чудо сотворил Иисус, возвратившись из Иудеи в Галилею" (Иоан. 4,54), а глава 6 начинается словами: "После сего пошел Иисус на ту сторону моря Галилейского, в окрестности Тивериады", что можно рассматривать как нормальное продолжение главы 4.

В главе 5 показано посещение Иисусом Иерусалима по случаю праздника, где произошло столкновение Его с иудейскими властями. В ней сказано: "И стали иудеи гнать Иисуса и искали убить Его (5,16). Глава 7 начинается словами: "После сего Иисус по Галилее, ибо по Иудее не хотел ходить, у что Иудеи искали убить Его" (7,1). Мы здесь не меняем установленного порядка, но надо помнить, что события проще и более естественно разворачиваются, если рассматривать главу 6 раньше главы 5.