Глава 12

1-8

Расточительность любви (Иоан. 12,1-8)

Мы знаем, что многие богословы думают, что некоторые части Евангелия от Иоанна подверглись перемещению. Некоторые подозревают перемещение также и здесь. Версия Моффата переставила стихи в таком порядке: 12,19-29, 1-18. 30.31-42. Мы держимся порядка, принятого в русской Библии, но если бы читатель попробовал перечитать этот отрывок другим порядком, предложенным выше, он увидел бы связь между событиями более ясно.

Время служения и жизни Иисуса приближалось к концу. Появление на Пасху в Иерусалиме было актом крайнего, высокого мужества, потому что власти уже отдали распоряжение о Его задержании и Он знал об этом (Иоан. 11,57). Народу было так много, что естественно не все могли найти себе ночлег в пределах города. Вифания, которая была за пределами города, но достаточно близко от него, являлась одним из мест, которые должны были принять избыток людей.

Когда Иисус пришел в Вифанию, Ему приготовили ужин, и, по-видимому, происходило это в доме Марфы, Марии и Лазаря; иначе Марфа не подавала бы ужина, как это видно здесь. И тут сердце Марии переполнилось любовью к Господу. У нее хранился фунт очень дорогого, чистого нардового мира. Евангелисты Иоанн и Марк описывают это миро прилагательным пистикос (Мар. 14,3; Иоан. 12,3). Как ни странно, но никто не знает точно, что это слово означает, но есть четыре возможности. Оно может происходить от прилагательного пистос, которое значит верное, или благонадежное, что может означать подлинное или настоящее. Оно может происходить от глагола пинеин, что значит пить и потому может означать жидкость. Оно могло быть специальным торговым названием, своего рода маркой, в переводе просто пистикосовый нард, или могло просто означать масло фисташкового ореха, и быть специальным экстрактом его. Так или иначе, это было крайне драгоценное миро, и этим миром Мария помазала ноги Иисуса. Иуда грубо осудил этот поступок, назвав его пустой тратой того, что могло бы послужить на пользу нищим. Иисус попытался его переубедить, сказав, что нищим можно помогать в любое время, а оказать Ему благо можно только сейчас, потому скоро этой возможности не будет больше.

Здесь есть целый ряд образов и мы обратим теперь внимание на них.

1. Перед нами образ Марфы, которая служила у стола. Она любила Господа и была практичной. Только служа своими руками, она могла показать Ему свою любовь. Марфа всегда отдавала все, что могла. Очень многие великие люди были обязаны чуткой заботе о них в семье. Иисусу можно успешно служить и на кухне, и на публичной кафедре, и в любой профессии.

2. Затем мы видим образ Марии, той, которая больше всех любила Господа Иисуса. Здесь в ее поступке мы видим три стороны любви.

а) Мы видим расточительность любви. Мария взяла самое драгоценное из того, что имела и израсходовала полностью на Иисуса. Любовь не есть любовь, когда она тщательно вычисляет связанные с нею расходы. Она отдает все и жалеет только о том, что не могла дать еще больше. Писатель О. Генри, мастер короткого рассказа, написал трогательный рассказ под названием "Дар волхвов", в котором молодая американская пара - Делла и Джим, были очень бедны и крепко любили друг друга. У каждого было по одной драгоценной вещи. У Деллы волосы были настолько длинные и красивы, что когда она расплетала их, они служили ей покрывалом. У Джима были золотые часы, полученные им от отца по наследству. Приближалось Рождество, а у Деллы было только один доллар и восемьдесят центов, чтобы купить Джиму подарок. Она пошла и продала свои волосы за двадцать долларов и на полученные деньги купила платиновую Цепочку к часам Джима. Придя под вечер к Делле, Джим был Удивлен, глядя на ее остриженную голову. Медленно он протянул ей свой подарок: два дорогих черепаховых гребня, Усыпанных драгоценными камнями, для покупки которых он продал свои драгоценные часы. Каждый дал другому свое самое драгоценное. Истинная любовь не умеет давать иначе.

б) Мы видим смиренность любви. Помазание головы человека было почестью. "Умастил елеем голову мою", - говорит псалмопевец (Пс. 22,5). Но Мария не смела поднимать свои глаза к голове Иисуса, и скромно помазала ноги Его. Ей не приходило в голову возлагать почести на Иисуса, ей и не снилось, что она могла бы быть достойной этого,

в) Мы видим самоотречение любви. Мария вытерла ноги Иисуса своими волосами. В Палестине ни одна порядочная женщина не показалась бы публично с распущенными волосами. В день бракосочетания волосы девушки туго заплетались в прическу и никогда уже никто не видел ее на улице с распущенными волосами. Распущенные волосы всегда считались признаком безнравственности. Но Мария даже не подумала об этом. Когда люди любят друг друга, они живут в своем особом мире. Они могут спокойно идти по улице рука в руке, совершенно не думая о том, что скажут другие. Многие стесняются показать свое христианство, всегда беспокоясь о том, что подумают и скажут другие, но Мария настолько глубоко любила Иисуса, что ей было совершенно все равно что подумают другие.

Но тут есть еще что-то о любви. Иоанн говорит, что "весь дом наполнился благоуханием от мира" (12,3). Как и в других местах изречение Иоанна имеет двойной смысл и здесь. Многие толкуют это так, что вся Церковь (на все века) наполнилась ароматом поступка Марии, и ее любви. Прекрасный поступок становится достоянием всего мира и придает красоту всей жизни, чего время не может отнять вовеки.

Расточительность любви (Иоан. 12,1-8 (продолжение))

3. Далее мы видим образ Иуды.

а) Иисус проявил доверие к Иуде. В Иоан. 6,70.71 сказано, что Иисус уже знал о том, что Иуда предаст Его. "Не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол". Возможно, что Иисус хотел коснуться сердца Иуды, когда назначил его казначеем их группы. Может быть также, что Он хотел пробудить в нем сознание чести, и как бы говорил ему: "Иуда, вот здесь ты можешь послужить Мне. Ты видишь, что Я нуждаюсь в тебе". Этот подход не имел успеха в случае с Иудой, но это не меняет факта, что восстановить человека можно лишь доверием, поступая так, как будто мы ожидаем не худшего, но самого лучшего от человека.

б) Мы видим здесь один из законов искушения. Иисус не поручил бы Иуде заботу о денежном ящике, если бы не видел в нем известных способностей в этом направлении. Богослов Уэсткотт в своих комментариях пишет об искушениях так: "Искушение приходит к нам обычно в том, на что мы более способны по природе". Если человек имеет способности в денежных делах, он может подвергнуться искушению считать деньги самой важной вещью в мире. Человек, способный занимать высокое положение в обществе, может начать думать, что нет ничего важнее, чем хорошая репутация. Если у человека есть какой-нибудь талант, он может начать гордиться им. У Иуды был дар обращаться с деньгами, но он так полюбил деньги, что сначала стал вором, а потом предателем ради них. Библия говорит, что он носил денежный ящик при себе. Глагол, который употребляется здесь, звучит по-гречески бастацеин и означает не просто иметь, носить или поднимать, но брать в смысле красть, то есть здесь имеется в виду, что Иуда, имея при себе денежный ящик, периодически запускал в него руку для своих личных нужд. Искушение пришло к нему по линии его природного дара.

в) Мы видим, как сильно может исказиться представление человека об окружающем. Иуда только что видел акт непревзойденной любви, но назвал его расточительной тратой. Будучи сам по характеру озлобленным, он начал видеть все с точки зрения этой озлобленности. Видение человека зависит от его внутреннего состояния. Он видит только то, что он способен видеть. Если нам кто-то нравится, мы не приписываем ему ничего плохого, но если нам кто-то не нравится, мы извращаем даже самые благородные поступки. Извращенный ум извращает все, что он видит, и потому, когда мы обнаруживаем, что слишком увлекаемся критикой других и приписываем им недостойные побуждения, нам нужно остановиться и перестать проверять их, и начать проверять самих себя.

И, наконец, здесь выступает одна великая истина жизни. Некоторые вещи можно делать всегда, а некоторые мы не сделаем никогда, если не используем момент, когда их можно сделать. У нас возникает желание сделать что-то великое, благородное и щедрое, но мы откладываем это на потом - мы сделаем это завтра; благородный порыв проходит, а дело так и не сделано. Жизнь - вещь неопределенная: сегодня есть, а завтра нет. Нам хочется сказать доброе слово поощрения или утешения или любви, но мы отложили это на потом, и слово так и остается непроизнесенным. Для примера обратим внимание на один такой трагический случай, когда осознание доброго дела пришло слишком поздно. Томас Карлайль любил свою жену Джейн, но он был человеком раздражительным и несговорчивым и не сделал жену счастливой. Неожиданно она скончалась. Карлайль начал просматривать ее бумаги, тетради, в которых она делала записи, и картинки из прошлого пробудили скорбную память. В долгие бессонные ночи он понял, как она страдала от его ребяческих вспышек раздражительности. Его ошибки и недостатки всплывали в его памяти и насколько мало внимания он обращал на них раньше, настолько сильно он начал раздувать их теперь в своем бессильном покаянии. "О, - вопил он, - если бы я мог увидеть ее только еще один раз, хотя бы на пять минут, чтобы я мог сказать ей, как я всегда любил ее. Ведь она не знала этого, никогда не знала". Есть время, когда мы можем делать что-то и говорить что-то, и когда это время проходит, все это так и не будет сделано и сказано.

Иуда высказал свою злонамеренную жалобу на то, что драгоценное миро тратится попусту, тогда как оно могло бы быть продано и деньги розданы нищим. Но как Писание говорит: "Нищие всегда будут среди земли твоей, потому Я и повелеваю тебе: отверзай руку твою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему на земле твоей" (Втор. 15,11). Помощь нищему можно было оказывать в любое время, но проявление чуткости и любви к Иисусу было ограничено временем до Креста Голгофы. Будем же помнить, что действовать нужно сейчас, потому что возможность очень часто не повторяется, и то, что не будет сделано сейчас, особенно не проявленная вовремя любовь, вызовет горькие слезы сожаления потом.

9-11

План убить и Лазаря (Иоан. 12,9-11)

Для начальников народа все оборачивалось весьма невыгодно. Создавалось просто невозможное положение. Особенно отражалось оно в саддукеях, к партии которых принадлежали все священники, для которых положение было просто угрожающим.

Оно было угрожающим, прежде всего, с политической точки зрения. Саддукеи принадлежали к богатому, аристократическому классу и были в сотрудничестве с римской властью. Их целью было обеспечение себе богатств, удобств и комфорта, и, пока им давали руководящие места, они готовы были сотрудничать с Римом. Римляне давали немало свобод в подчиненных им царствах. Они позволяли самоуправление под надзором римских губернаторов, но при малейшем общественном беспорядке Рим безжалостно вторгался и те, кто не отвечал его требованиям, удалялись со своих постов. Саддукеи видели в Иисусе потенциального вожака восстания. Он увлекал за Собою многих людей. Атмосфера накалялась, и саддукеи готовились избавиться от Него до восстания народа, когда их собственный покой и комфорт подвергся бы неминуемой опасности.

В отличие от фарисеев, саддукеи не верили в воскресение мертвых, а тут перед ними был Лазарь, которого Иисус воскресил из мертвых. Получалось, что если они не сделают чего-нибудь скоро, самое основание их авторитета, влияния и учения начнет ускользать у них из-под ног. И потому они решили убить и Лазаря. Когда человеку приходится уничтожать идею или человека для того, чтобы защитить какое-нибудь положение, это значит, что он прибегает к нечестным методам, умышленно поддерживая ложь. Саддукеи были готовы подавить правду для личной выгоды. У многих людей личная выгода служит самым сильным побудителем в жизни.

Ради сохранения собственного положения и влияния священники и саддукеи были готовы уничтожить все, что метало этому. Жалок тот человек, который ставит личную выгоду выше истины, и который боится правды.

12-19

Царский прием (Иоан. 12,12-19)

Пасха, Пятидесятница и праздник Кущи были обязательными праздниками у иудеев. На Пасху в Иерусалиме иудеи сходились со всех концов мира. Где бы иудей не жил, он горел желанием, хотя бы раз попасть на Пасху в Иерусалим. До сего дня иудеи в разных странах, празднуя Пасху, говорят: "В этом году здесь, на следующий год в Иерусалиме". В такие дни сам город Иерусалим и окружающие его городки и селения были переполнены народом. Однажды был сделан подсчет жертвенных овец на Пасху и число их было 256.500. Это, надо полагать, было из расчета по овце на десять человек; значит народу было около двух с половиной миллионов. Но даже если это число преувеличено, все равно народу было очень много, судя по количеству жертв. Слух разнесся о том, что Иисус, Человек, Который воскресил Лазаря, идет в Иерусалим. Там было две толпы: та, которая сопровождала Иисуса из Вифании и та, которая пошла Ему навстречу из Иерусалима, и эти две толпы, по-видимому, слились в одну массу, подобно двум течениям моря. Иисус ехал верхом на молодом осле, и толпа встретила его, как Победителя. Вид этого возбужденного приема поверг иудейских начальников в отчаяние, потому что им казалось, что ничто уже теперь не остановит этого движения толпы, последовавшей за Иисусом. Это было настолько важное событие, что мы должны попытаться понять, что же именно там происходило.

1. Некоторые люди в этой толпе были просто зрителями, пришедшими посмотреть из любопытства на Человека, Который, по словам многих, воскресил мертвеца. Им было интересно посмотреть на этого необыкновенного Человека. Но такой интерес быстро проходит, потому они спустя неделю уже требовали смерти Иисуса.

2. Но многие в тот день приветствовали Иисуса, как победителя, и именно такая атмосфера преобладала в тот день. Народ кричал Иисусу: "Осанна! Благословен грядущий во имя Господне". Слово осанна по-иудейски означает "спаси сейчас", так что толпа буквально кричала "Боже, спаси нас".

Слова, которыми народ приветствовал Иисуса, проливают свет на то, что там происходило. Они были взяты из Пс. 117,25.26. С этим псалмом многое было связано в памяти иудейского народа. Он является последним псалмом в группе хвалебных псалмов (Пс. 112-117), носящих название Халлель, что значит, Слава Богу. Эти хвалебные псалмы были самыми первыми, которые каждый иудейский мальчик должен был заучивать наизусть. Они часто пелись на хвалебных и благодарственных собраниях в Храме и были неотъемлемой частью пасхального ритуала. Но помимо этого этот псалом был связан и с праздником Кущей. На этот праздник иудеи приносили с собою в Храм пучки веток пальм, маслины и мирты, которые назывались лулабы. Ежедневно люди приходили в Храм и ходили вокруг великого алтаря для жертв всесожжения по одному разу в первые шесть дней праздника и семь раз на седьмой день. Ходя так вокруг алтаря, они торжественно пели стихи из этих псалмов и особенно вот эти самые стихи из Пс. 117, которыми народ приветствовал теперь Иисуса. Весьма возможно, что этот псалом был написан для первого праздника Кущей, когда Неемия восстановил разваленные стены Иерусалима и иудеи, возвратившись из вавилонского плена, могли снова поклоняться их Богу в Храме (Неем. 8,14-18). Этот псалом был создан для специальных, торжественных случаев, и народ знал это.

Далее, это был типично победный псалом. Для примера можно взять хотя бы один случай: эти самые стихи пелись и выкрикивались иерусалимской толпой, когда она приветствовала Симона Маккавея после того, как он покорил Акривим, отобрав его у сирийцев более ста лет до этого. Нет сомнения в том, что когда народ пел этот псалом, он смотрел на Иисуса, как на Помазанника Божьего, Мессию, Освободителя, Того, Который должен придти. Они несомненно видели в Нем также Победителя. Им казалось, что вот-вот затрубят трубы и созовут войско и иудейский народ одержит свою долгожданную победу над Римом и всем миром. Иисус приближался к Иерусалиму под крик толпы, которая встречала Его, как Победителя, но этот крик, наверное, причинял Его ушам боль, потому что они ожидали от Него того, чего Он не был намерен им дать, и видели в Нем Того, Кем Он не собирался быть.

Царский прием (Иоан. 12,12-19 (продолжение))

3. В таком положении Иисусу было явно невозможно держать речь к толпе. Его голос не достиг бы всей этой громадной массы людей, и потому Он сделал то, что все могли видеть. Он сел на молодого осла. Такой жест означал две вещи: во-первых, это было намеренным притязанием на Мессианство. Это было исполнением слов пророка Захарии. Иоанн цитирует это место неточно, потому что цитирует его, видимо, по памяти, но пророк сказал следующее: "Ликуй от радости дщерь Сионова, торжествуй дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной" (Зах. 8,8). Нет никакого сомнения в том, что Иисус объявлял Себя Мессией, делая Свое явление наглядным.

Но, кроме того, Он объявил и характер своего прихода. Нам нужно правильно понять эту картину. У нас осел животное презренное и низкое, но на востоке он считался животным благородным. У судьи Израиля Иаира было тридцать сыновей, "ездивших на тридцати молодых ослах" (Суд. 10,4). Ахитофел ехал на осле (2 Цар. 17,23), Мемфивосфей, сыны царя Саула, приехал к Давиду на осле (2 Цар. 19,26). По обычаю на войну царь ехал на коне, но когда он приходил с миром, он всегда садился на осла. Действие Иисуса показывает, что Он не воинствующий царь, о котором они тогда мечтали, но Князь мира. Никто не видел этого тогда, даже ученики Его, которые должны были знать больше и лучше других. Они, видимо, были захвачены какой-то истерией толпы. К ним шел Тот, Кто должен был придти, а они искали того, о ком мечтали и кого желали, и не узнали Того, Которого послал к ним Бог. Иисус представил яркую картину того, Кем Он являлся, но никто не понял Его.

4. На заднем плане в этой толпе стояли иудейские начальники. Они чувствовали себя беспомощными и бессильными, ничего, по-видимому, не способными сделать, чтобы остановить это увлечение Иисусом. "Весь мир идет за Ним", - говорили они. И в этом изречении иудейских начальников виден снова изумительный пример иронии слов, которую с таким мастерством передавал Иоанн. Ни один другой автор Нового Завета не мог сказать так много в такой удивительно сжатой форме.

Теперь враги Иисуса говорят, что весь мир идет за ним. Не понимая, что они говорят, они говорили истину. Уже в следующем отрывке будет рассказываться о том, как греки пришли к Иисусу - первые представители этого более широкого мира, первые искатели извне уже идут к Нему. Иудейские вожди в неведении предсказывали будущее. Мы не можем оставить этот отрывок, не обратив внимания еще на одну удивительную сторону происходившего. Редко в истории мира наблюдалась такая изумительная доблесть, как во время входа Христа в Иерусалим. Не будем забывать, что Иисус был разыскиваем и власти намеревались убить его. Предусмотрительность должна была удержать Его от этого явного шага и толкнуть Его удалиться в Галилею или пустынные места, а если бы Ему было крайне необходимо придти в Иерусалим, осторожность должна была диктовать идти туда тайно и прятаться там. Но Он пришел так, чтобы все могли увидеть Его. Это было актом величайшего мужества, потому что делалось вопреки всему тому, что сделал бы в таком случае обычный человек. И актом высочайшей любви, потому что это было последним Его призывом перед концом.

20-22

Ищущие греки (Иоан. 12,20-22)

Ни одно из других Евангелий не рассказывает об этом случае, но к этому оно очень хорошо подходит. Четвертое Евангелие было написано для того, чтобы представить христианство таким образом, чтобы греки могли оценить и понять его. И потому, естественно, что именно в нем говорится о том, как первые греки пришли к Иисусу.

Не должно казаться странным, что греки оказались в Иерусалиме во время праздника Пасхи. Для этого им не нужно было быть прозелитами. Греки были закоренелыми странниками, гонимые страстью к путешествиям и желанием познавать все новое. "Вы, афиняне, - говорит один из древних, никогда не успокоитесь и никогда не дадите покоя другим". "Вы греки, - сказал другой, - подобны детям, которые всегда молоды душой". За пятьсот лет до этого события Геродот обошел весь мир, чтобы умножить свои знания, как говорил он сам. Далеко у верхнего Нила до сего дня стоит громадная египетская статуя, на которой какой-то греческий путешественник, подобно нашим современным туристам, нацарапал свое имя. Разумеется, греки путешествовали также и с торговыми и коммерческими целями, но они были первыми в древнем мире, которые путешествовали просто ради приятности путешествия. Поэтому нет основания для удивления, когда мы видим группу греков в Иерусалиме, прибывшую туда просто из любопытства посмотреть на город и людей.

Однако греки были не только любопытными зрителями, они были искателями истины, нередко можно было встретить грека, который изучал одну философию за другой, и так же религию за религией, переходя от одного учителя к другому в поисках истины. Грек был человеком с ищущим умом.

Каким образом эти греки узнали об Иисусе и заинтересовались Им? Богослов Д. Х. Бернард делает такое весьма интересное предположение: на последней неделе Своего служения Иисус очистил Храм, прогнал меновщиков, перевернув их столы, и изгнал торговцев голубями. Стойки этих торговцев были расставлены в том громадном дворе, который был первым из дворов Храма, куда допускались язычники, но дальше которого им было запрещено ступать. Если эти греки были в Иерусалиме, они должны были побывать в Храме во дворе язычников. Пожалуй, они даже были очевидцами той внушительной сцены, когда Иисус прогонял торговцев из дворов Храма, и возможно, что им хотелось узнать больше о Человеке, Который был способен на такое дело.

Но как бы там ни было, это один из очень важных моментов повествования, потому что здесь появляется первое указание на то, что Евангелие должно пойти во все концы мира. Греки пришли со своей просьбой к Филиппу. Почему именно к Филиппу? Никто не может дать определенного ответа на этот вопрос, но Филипп - это греческое имя, и они, возможно, подумали, что человек с греческим именем отнесется к ним снисходительно. Но Филипп не знал, что ему делать и обратился за помощью к Андрею, а Андрей, ни в чем не сомневаясь, отвел их к Иисусу. Андрей давно обнаружил, что никто не надоедает Иисусу, и что Он никогда не отталкивает ищущую душу.

23-26

Удивительный парадокс (Иоан. 12,23-26)

Вряд ли какое-нибудь другое место в Новом Завете как это может потрясти того, кто слышит его впервые. Оно начинается словами, которые легко понять, но оканчивается рядом изречений, которые никто не мог сразу понять.

"Пришел час, - начинает Иисус, - прославиться Сыну Человеческому". Было ясно видно, что нарастает какой-то кризис и вот теперь время кризиса пришло, но то, как Сам Иисус понимал этот кризис, отличалось от того, как его себе представляли другие. Называя себя Сыном Человеческим, Он имел в виду то, что обычно имели в виду другие в этих словах. Для того чтобы понять потрясающее значение этого короткого стиха, мы должны вникнуть в то, как понимали слова Сын Человеческий иудеи того времени. Это выражение берет начало в книге Дан. 7,13.14: "Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему, и Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его владычество вечное, которое не прейдет и царство Его не разрушится".

В предыдущих стихах Даниил описывает влиятельные державы его времен - Ассирию, Вавилон, Мидию и Персию, которые были настолько жестоки, что их нельзя было представить иначе, как в образе диких зверей: льва с орлиными крыльями, медведя с тремя клыками между зубами его, барса четырехглавого с двумя парами птичьих крыльев на спине, и страшного и ужасного зверя с железными зубами, "который все пожирает и сокрушает, остатки же попирает ногами". Во власти таких держав находился мир ко времени видения Даниила, в котором он увидел, что в мир грядет иная власть и сила, которая будет гуманной и нежной и благой, и которую можно описать не образами хищных зверей, но образом человека. Этот отрывок говорит о том, что время дикого разгула прекратится и сменится временем человечности.

Это и было мечтой иудеев, тем Золотым веком, когда жизнь станет приятной для них и они будут владеть миром. Но каким образом мог этот Золотой век наступить? Все яснее и яснее становилось для них, что народ их настолько мал и слаб, что Золотой век не может наступить иначе, как посредством вмешательства Бога в жизнь. Они верили, что Бог пошлет Своего Избавителя, и вспоминая слова Даниила, естественно не могли подобрать Ему другого названия, чем Сын Человеческий. Символические слова приняли образ человека. Между Ветхим и Новым Заветами появилось множество книг, описывающих Золотой век иудеев. Среди бедствий и скорбей, в своем подчинении другим народам и в рабстве иудеи никогда не забывали свои мечты и не отказывались от нее. Одна из таких книг была особенно влиятельной: книга Еноха, в которой постоянно упоминается Сын Человеческий. Наступит время, когда Бог пошлет Его и Он придет в Божественной силе и пробьет для иудеев путь к мировой власти.

В понятии иудеев Сын Человеческий был непобедимым покорителем мира, посланным Богом к ним. Зная это, Иисус сказал: "Пришел час прославиться Сыну Человеческому". И когда сказал это, слушатели затаили дыхание. Они думали, что труба вечности прозвучала, воинства небесные двинулись в поход и победный марш начался. Но Иисус не имел в виду то, что имели в виду они, когда сказал слово прославиться. Они думали, что подвластные царства мира падут к ногам Победителя, а Он под прославиться подразумевал будет распят. Когда Сын Человеческий был упомянут, они думали о победе войск Бога, а Он имел в виду победу Креста.

Первое предложение, сказанное Иисусом могло обрадовать сердца тех, которые его услыхали, но за ним последовал целый ряд изречений, которые ошеломили и сбили их с толку своей невероятностью, потому что говорили не о победе, а о жертве и смерти. Мы не поймем Иисуса и отношения иудеев к Нему, пока не поймем, каким образом Он перевернул их понятия вверх дном, заменив мечту о победе видением Креста. Не мудрено, что они не понимали Его, и трагедия их в том, что они не пожелали попытаться понять Его.

Удивительный парадокс (Иоан. 12,23-26 (продолжение))

Что же это был за парадокс, который оказался в словах Иисуса? Он сказал три вещи, которые были тремя сторонами одной основной истины о самой сути христианской веры и жизни.

1. Он сказал, что только от смерти приходит жизнь. Пшеничное зерно бесполезно и бесплодно до тех пор, пока его сохраняют в безопасном месте. Но когда оно будет брошено в холодную почву и погребено там, как в могиле, оно принесет плод. На трупах мучеников посла Церковь и растет до сего дня. "Кровь мучеников была семенем Церкви" - так гласит известное выражение.

Всегда было так, что только тогда, когда люди были готовы умереть, великое могло жить. Только тогда, когда человек готов похоронить свои личные стремления и амбиции, он становится полезным для Бога. Космо Ланг стал архиепископом Кентерберийским, но когда-то он преследовал великие светские цели. Благочестивый друг оказал на него влияние, благодаря которому он оставил все и вступил в англиканскую церковь. Во время занятий в Куддесдоне, где он проходил подготовительный курс для своего пасторского служения, будучи на молитве в часовне, он расслышал легко узнаваемый голос: "Ты нужен". С того момента он похоронил все свои личные амбиции и сделался полезным для Бога.

Путем смерти приходит жизнь, путем верности до смерти родились и сохранились самые драгоценные сокровища человечества. Путем смерти личных желаний и личных амбиций человек становится служителем Божиим.

2. Он сказал, что потеряв жизнь, мы обретем ее. Человек, который любит свою жизнь, мотивирует двумя чувствами: эгоизмом и стремлением обеспечить себя материально. Не раз и не два Иисус повторял, что тот кто цепляется за свою жизнь, потеряет ее, а тот, кто отдает свою жизнь, обретет ее в конце навсегда.

Известный проповедник Кристмас Эвене неутомимо проповедовал Евангелие Христа, и когда ему сказали, чтобы он пощадил себя, от ответил: "Лучше сгореть, чем заржаветь". Когда Жанна д'Арк увидела, что ее враги сильны и ее время истекает, она молилась Богу, говоря: "Мне остается всего только один год. Используй меня, насколько можешь". Снова и снова Иисус повторял Свой закон: "Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее" (Мат. 10,39; 16,25; Мар. 8,35; Лук. 9,24; 17,33).

Нам стоит подумать о том, как много потерял бы мир, если бы в нем не было людей, которые готовы забыть личную безопасность, и эгоистическую наживу и продвижение. Мир в неоплатном долгу перед людьми которые не щадя сил, посвятили себя Богу и ближним. Несомненно, мы проживем дольше, если будем действовать по пословице: "Тише едешь, дальше будешь". Мы, без всякого сомнения, просуществуем дольше, но это не жизнь.

3. Он сказал, что путем служения приходит величие. Мы вспоминаем с любовью тех, которые служили другим. Некая госпожа Бервик была очень деятельной в Армии Спасения в городе Ливерпуле, но уйдя в отставку, переселилась в Лондон. Началась Вторая мировая война и Лондон подвергся сильным бомбардировкам. Она была уже совсем старушка к этому времени, но решила, что что-то нужно делать и, собрав коробку медикаментов и предметов первой помощи, поместила в окне табличку со словами: "Кто нуждается в помощи, стучите ко мне". И к ней шли. Таково отношение христианина к его ближнему.

К сожалению, нашему миру грозит совершенно потерять идею служения. Многие работают на разных предприятиях исключительно ради собственной выгоды, и они, пожалуй, могут разбогатеть, но одно можно с уверенностью сказать: они никогда не будут любимы. Любовь - вот истинное богатство в жизни.

Иисус пришел к иудеям с новым взглядом на жизнь. Они видели славу в победе, в захвате власти, в праве на управление, а Он видел ее в Кресте. Он учил, что только через смерть приходит жизнь; только отдавая жизнь, человек обретает ее; и только от служения бывает истинное величие. И самым поразительным, когда подумаешь, является то, что ведь этот парадокс Иисуса ничто иное, как простая истина, доступная и простой житейской мудрости.

27-34

От напряженности к уверенности (Иоан. 12,27-34)

В этом отрывке Иоанн открывает перед нами как напряженность Иисуса, так и Его торжество, и показывает нам, что обратило напряженность в торжество.

1. Иоанн не говорит о Гефсиманском борении, но здесь Иисус борется со Своим человеческим желанием избежать Креста. Никому не хочется умирать в тридцать три года, и тем более, никому не хочется умирать на кресте. Но в послушании Христа Отцу не было бы ничего привлекательного, если бы спасение мира ничего не стоило Ему. Истинное мужество не означает полное отсутствие страха, но означает, что хотя сильный страх есть, человек готов исполнить свой долг. Таким было мужество Христа. Как некто подметил: "Здесь мы видим ужас смерти и пыл послушания". Воля Божия означала Крест, и Иисусу пришлось собрать все силы, чтобы принять его.

2. Но конец этого эпизода уже не напряженность, а торжество и уверенность. Иисус знал, что если Он пойдет на все, сила зла будет побуждена раз и навсегда. Если Он будет послушен до крестной смерти, князю мира сего - сатане - будет нанесен сокрушительный удар. Эта последняя борьба сломит власть тьмы и зла навеки. Иисус был уверен в этом, а также и в том, что Его вознесенное тело, распятое на Кресте Голгофы, привлечет к Себе всех. Да, Иисус тоже желал победы, Он тоже хотел смирить человека, но Он знал, что сделать это можно только показав Себя всему миру на Кресте. Он начал сильным напряжением, а окончил славным торжеством.

3. Что же произошло между напряжением и торжеством и превратило одно в другое? Голос Божий прозвучал с неба, а за этим всегда кроется нечто великое и глубокое. Было время, когда иудеи истинно верили, что Бог говорит непосредственно с человеком. Ведь Он говорил непосредственно к мальчику Самуилу (1 Цар. 3,1-14); Он говорил непосредственно к Илии, когда тот бежал от мести Иезавели (3 Цар. 19,1-18); Елифаз Феманитянин говорил Иову, что он может слышать голос Божий (Иов. 4,16). Но все это было в древности, а ко времени пришествия Иисуса на землю иудеи уже слабо верили, что Бог говорит к человеку прямо. Он теперь далек от их народа, и голос, который говорил к порокам, умолк. Они верили, что бывает Баф-гол, что по-иудейски значит дочь-голоса, который звучал, цитируя Писания, но это был не непосредственный голос Бога, а как бы отголосок Его голоса, отдаленный, едва уловимый шепот, вместо непосредственной, жизненной связи.

Однако не отголосок Божьего голоса донесся до Иисуса в присутствии множества свидетелей. Это был голос Самого Бога. Вот великая истина. В лице Иисуса к человеку приходит не далекий отголосок Божьего голоса с небес, но не подлежащий сомнению звук Божьего голоса, направленный непосредственно к нам.

Важно заметить, что голос Божий достигал Иисуса в самые важные моменты Его жизни и служения. Он прозвучал во время Его крещения в Иордане, когда Иисус только начинал Свое служение на земле (Цар. 1,11), он прозвучал на горе Преображения, когда Он окончательно решился пойти в Иерусалим и на Крест (Мар. 9,7), а теперь он пришел к Нему, когда человеческая плоть и кровь нуждалась в укреплении и Божественной помощи перед мучениями Креста. То, что Бог сделал тогда для Иисуса, Он готов сделать для каждого человека. Посылая нас в путь, Он не отпускает нас без руководства. Давая нам поручения, Он не оставляет нас одних в нашей одинокой слабости собственных сил. Бог не молчит, но снова и снова, когда напряженность жизни становится чрезмерной для нас, а трудности превосходят запасы наших человеческих сил, говорит к нам, если мы только прислушиваемся к Его голосу, и дает силу, которая наполняет наше ослабевшее тело. Беда наша не в том, что Бог не говорит с нами, а в том, что мы не слушаем Его.

От напряженности к уверенности (Иоан. 12,27-34 (продолжение))

Иисус сказал, что когда Он будет вознесен, то всех привлечет к Себе. Некоторые думали, что Он здесь имел в виду Свое Вознесение на небо, и следовательно, это означает, что когда Иисус был возвышен силою Его Воскресения, Он привлек к Себе всех. Но такое заключение далеко от истины. Иисус имел в виду именно Крест, и народ знал это, и потому еще раз все исполнились недоверчивого удивления. Как можно вообще связывать Сына Человеческого с Крестом? Разве не был Сын Человеческий непобедимым вождем во главе несокрушимых небесных воинств? Не должно ли Его царство пребывать вечно? "Ему дана власть, слава и царство, чтобы все племена, народы и языки служили Ему: владычество Его - владычество вечное, которое не прейдет и царство Его не разрушится" (Дан. 7,14). Не было ли сказано о князе Золотого века: "Раб мой Давид будет князем у них вечно" (Иез. 37,25). Не сказал ли пророк Исаия, что "владычеству его нет предела на престоле Давида и в царстве его" (Ис. 9,7). Не пел ли псалмопевец о царстве Его: "Я поставил завет с избранным Моим, клялся Давиду, рабу Моему" (Пс. 88,4). Иудеи связывали Сына Человеческого с вечным царством, а тут вот этот, притязает на звание Сына Человеческого, а Сам говорит, что будет вознесен на Крест! Кто этот Сын Человеческий, царство Которого должно закончиться, не успев как следует начаться?

Урок истории таков: Иисус был прав. Он возлагал Свою надежду на силу притяжения Креста, и был прав, потому что любовь будет жить еще долго после того, как сила умрет. Империи, созданные грубой силой исчезли, оставив только воспоминание, которое с годами становится все туманнее и слабее. Но Царство Иисуса Христа, основанное на Кресте, с каждым годом расширяет свое влияние. Его смерть на Кресте позволила Ему проникнуть в сердца людей на веки и веки. Победоносный Мессия иудеев - это Личность, о Которой богословы пишут свои книги, но Князь Любви на Кресте - это Царь, престол Которого навсегда утвержден в сердцах верующих в Него. Единственно прочное основание для Царства есть жертвенная любовь.

35-36

Сыны света (Иоан. 12,35.36)

В этом отрывке сокрыты обетование и предупреждение, которые всегда сопровождают христианскую веру.

1. Мы видим здесь обетование света: человек, который ходит с Иисусом, освобождается от тьмы, потому что Иисус Христос Сам есть Свет миру. Есть известные тени, которые рано или поздно омрачают любой свет. Есть, к примеру, тень страха и опасений. Иногда нам страшно смотреть вперед. Иногда нас пугают риск и перемены в жизни, особенно потому, что мы видим их последствия на других. Есть тени сомнений и неуверенности. Иногда путь впереди далеко неясен и мы ходим на ощупь, не имея ничего прочного, за что бы мы могли ухватиться. Есть тени печали. Рано или поздно солнце закатывается и свет гаснет. Но тот, кто ходит с Иисусом, избавлен от всякого рода страхов и сомнений и носит в душе радость, которую никто не может отнять у него.

2. Мы видим здесь и скрытое предупреждение. Решение положиться во всем на Иисуса и принять Его, как Господа и Спасителя, должно быть принято сейчас. Все в жизни нужно делать вовремя, иначе можно опоздать.

Есть работа, которую можно исполнить только тогда, когда на это есть физические силы. Есть понятия, которые могут быть усвоены и проработаны только пока у нас еще есть острота ума и способность запоминать. Есть вещи, которые нужно говорить и делать вовремя, иначе время для них пройдет и поздно будет тогда говорить и делать то, что было упущено. Так обстоит дело с Иисусом. В момент, когда Иисус говорил это, Он обращался к иудеям, призывая их уверовать в Него до Распятия, ибо после Его уже не будет с ними.

Это вечная истина. Статистика показала, что до семнадцатилетнего возраста люди обращаются охотно и легко, а потом количество резко падает, потому что чем дольше человек укореняется в своем неверии и нежелании меняться, тем труднее ему сдвинуться с места. Высшее блаженство предлагается людям во Христе, и никогда не поздно постигнуть эту истину, но, тем не менее, верным остается факт, что постигать ее нужно вовремя.

37-41

Слепое неверие (Иоан. 12,37-41)

Этот отрывок неизбежно тревожит многие умы. Иоанн цитирует два места из пророка Исаии (Ис. 53,1.2). Здесь пророк спрашивает, есть ли кто-нибудь, кто поверил тому, что он сказал о Мессии, и есть ли кто-нибудь, кто узнал силу Божию, проявленную в Нем. Но во втором отрывке (Ис. 6,9.10) говорится: "И сказал Он (Бог): пойди и скажи этому народу: слухом услышите и не уразумеете, очами смотреть будете и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их". Этот отрывок повторяется снова и снова в Новом Завете (Мат. 13,14.15; Мар. 4,12; Лук. 8,10; Деян. 28,17; Рим. 11,8; 2 Кор. 3,14). Самое поразительное и страшное в нем то, что создается впечатление будто Он Сам предназначил некоторых людей на неверие, словно некоторые люди просто не Должны и не будут веровать. Такое заключение неверно, и как бы мы не объясняли эти отрывки Писания, мы не можем поверить, чтобы Тот Бог, о Котором рассказал нам Иисус, и Которого Собою явил нам, сделал невозможным уверование для некоторых людей.

Две вещи нужно сказать по этому поводу.

1. Нам нужно попытаться войти в положение Исаии, проникнуть в его образ мышления и душу. Он возвестил слово от Бога и вложил все, что мог в него, а народ отказался принимать его. Наконец, он вынужден был сказать: "При всем том добром, что я сказал, я мог бы и вовсе не говорить, потому что вместо того, чтобы сделать народ лучшим, мое слово, стало быть, делает его только хуже. Они могли бы и вовсе не слушать его, потому что они закоснели в своей апатии, в своем непослушании и неверии, можно подумать, что Бог предназначил их для неверия". Слова Исаии вырываются из разбитого сердца этого. Это слова человека, который совершенно сбит с толку тем, что от его слова народ не улучшается, а наоборот ухудшается. Чтение этих слов буквально приведет только к неправильному пониманию их.

2. Но тут есть еще что-то. Основным верованием иудеев было, что Бог кроется за всем, что происходит. Они верили, что ничто не происходит без Божественной цели, и следовательно, когда люди не принимают Божьего Слова, само их неверие является частью Божественного плана. Но лучше, пожалуй, будет сказать, что Бог в Своей мудрости и силе, может употребить даже неверие людей для Своих высших целей. Так говорит об этом и Павел. Он видел, как Бог использовал неверие иудеев для обращения ко Христу язычников.

Мы не должны толковать этот отрывок так, что Бог, якобы, предназначил некоторых на неверие, но что Он может использовать даже неверие людей для Своих целей. Иудеи не верили в Него, но не по вине Бога, а по своей собственной вине; и это каким-то таинственным образом имело свое место в общем плане Бога. Бог так велик, что ничто в мире, и даже грех, не находится за пределами Его премудрости.

42-43

Вера трусливых (Иоан. 12,42-43)

Не все были глухи к словам Иисуса, но даже в числе начальников иудейских были такие, которые в глубине сердец верили в Него, только боялись исповедовать свою веру открыто, страшась отлучения от синагоги. Эти люди пытались совершить невозможное: быть тайными учениками Христа. Тайного ученичества просто не бывает, потому что либо таинственность убьет ученичество, либо ученичество убьет таинственность. Шила в мешке не утаишь. Если оно в мешке, то выпирает наружу, а если оно не выпирает, его нет в мешке.

Эти тайные последователи боялись, что если исповедают свою веру в Христа открыто, они много потеряют. Странно, как часто люди перепутывают свои ценности, и снова и снова отказываются поддержать великое дело, потому что оно мешает какому-нибудь их менее великому интересу. Когда Жанна Д'Арк поняла, что она всеми оставлена и совершенно одна, она сказала: "Да, я одна на земле. Я всегда была одна. Мой отец сказал братьям моим, чтобы они утопили меня, если я не буду смотреть за его овцами в то время, как Франция истекала кровью. Пусть гибнет Франция, были бы наши овцы целы". Этот французский крестьянин предпочитал безопасность своих овец безопасности своей страны. Иудейские начальники были подобны ему. Они знали, что Иисус прав, что другие священники и начальники сговорились убить Его и разрушить все Его дело, но они не были готовы открыто исповедовать Его, потому что это могло стоить им их положения, дохода и почитания в народе. Их выставили бы из общества и отлучили бы от синагоги, и потому они лицемерили, не будучи достаточно мужественными, чтобы отстаивать свою веру.

Одной яркой фразой Иоанн определял их положение: "Они возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию" (12,43). Несомненно, они считали себя мудрыми и предусмотрительными, но их мудрости не хватало на то, чтобы понять, что в то время, как слава человеческая может продлиться несколько лет, слава Божия пребывает вовек. Истинная мудрость и предусмотрительность отдает предпочтение Божьему мнению, а не человеческому. Всегда лучше быть в правильных отношениях с вечностью, чем со временем.

44-50

Неизбежное осуждение (Иоан. 12,44-50)

Согласно Евангелию от Иоанна, это было последнее публичное слово Иисуса. После этого Он будет учить Своих учеников, а потом предстанет перед Пилатом, но эта речь была последней, произнесенной перед толпой открыто. Иисус говорит, что стоя перед Ним, люди стоят перед Богом. Слушать Его, значит слушать Бога, видеть Его, значит видеть Бога. В Нем Бог встречается с человеком и человек с Богом. У этой встречи два последствия и оба содержат сущность суда.

1. Иисус снова возвращается к мысли, которая близка этому четвертому Евангелию. Он не пришел в мир, чтобы судить МИР, но чтобы спасти его. Не гнев Божий послал Иисуса к людям, но любовь, и все де пришествие Иисуса неотвратимо несет с собою суд. Почему это так? Потому что своим отношением к Иисусу человек показывает, кто он, какую он занял позицию по отношению к Иисусу, и тем самым судит самого себя. Если он видит в Иисусе беспредельное обаяние и притяжение, тогда даже если ему не удастся нить так, как бы ему хотелось, он уже ощутил влечение Бога в его сердце, и потому безопасен. Если де с другой стороны он не видит в Иисусе ничего привлекательного, и его сердце остается совершенно не задетым в Его присутствии, это значит, что он равнодушен к Богу, и таким образом осудил самого себя. В этом Евангелии то и дело встречается это противопоставление. Иисус пришел из любви и все де несет с Собою выбор и, следовательно, суд. Как мы уже говорили ранее, модно в чистой любви предложить человеку что-то очень хорошее, и обнаружить, что он ничего не видит в этом, и тогда предложенное в любви превращается для него в осуждение. Иисус есть пробный камень Бога, и по отношению человека к Нему, обнаруживается, кто он.

2. Иисус сказал, что в последний день слова, которые те люди слышали от Него в тот день, будут судить их. Это одна из глубочайших истин. Человека нельзя обвинить в том, чего он не знал, но если он знал, что правда и добро, а поступал не по правде и добру, его осуждение становится гораздо более серьезным. Поэтому всякое мудрое слово, которое мы слышали, и всякая возможность познать истину, встанут в конце свидетелями против нас. Один богослов восемнадцатого века написал своеобразным катехизис христианской веры для рядовых людей. В конце его был ВОПРОС: что будет с человеком, который пренебрег евангельской вестью? Ответ гласил, что он будет осужден и, тем более, "что прочитал эту книгу".

Все, что мы знали, но не приняли, будет свидетельствовать против нас в последний день.