Главная »
Содержание »

В РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ

Появление евреев в Государстве Российском произошло в связи с присое- динением к России Малороссии, Белоруссии, Польши, Крыма, Литвы и Молда- вии, где они проживали компактными общинами с X - XIII веков. В Киевской Руси существовали общины славяноязычных евреев, так называемых кенааним, которые в XVI-XVII веках были ассимилированы говорящими на идиш еврея- ми-ашкенази. В Великороссии евреев практически не было до конца XIX в. по причинам законодательного характера. Информация о жизни евреев в ука- занных регионах и о их влиянии на жизнь коренного населения скудна и не- достоверна. В конце XVI в. происходит польская колонизация бескрайних степей Дона и Правобережья Днепра, так называемого Дикого поля, являюще- гося также постоянным объектом набегов крымских татар. Целью набегов яв- лялся захват рабов, живого товара - основного источника благосостояния крымчан. В этот же период в Диком поле появляются казаки, образуя свое- образное братство солдат-разбойников. Расцвет братства, или Кравчины, приходится на 1600 - 1770 гг. Более или менее постоянная территория братства простиралась от днепровских порогов до Буга и Днестра. "Польские хроники той эпохи видят... в этом космополитическом сброде преступников, вынужденных благодаря превратностям своей бурной жизни ос- тавить свое отечество и спасаться в степь, чтобы жить там разбоем. Вся- кий, представляющий для них хорошую добычу, являлся их врагом, но так как между ними большинство были христиане, они нападали преимущественно на турок и татар" (35, с. 177). Помимо разбоя, бывшего, по-видимому, лю- бимым промыслом, казаки занимались также и честным трудом - охотой, рыб- ной ловлей и земледелием.

Присоединение степных регионов к Литве, а затем к Польше в XV - XVI вв. привело к внедрению феодальных порядков на некогда свободных землях с жесткой системой эксплуатации крестьян. Например, в 1620 г. в волынс- ких имениях князя Острожского, помимо натурных повинностей, крестьяне обязаны были от трех до пяти дней в неделю работать на своего ясно- вельможного господина. Количество оброков и податей со временем увеличи- лось и скоро было доведено до чудовищных размеров. Работать на своем по- ле крестьянину оставалось лишь урывками. Подручными "панив-ляхив", пред- почитавших "бенкетуваты" вместо того, чтобы самим возиться с "хлопом", были евреи-арендаторы, ставшие "язвой здешних мест" по отношению к паха- рям. Имеется много источников польского происхождения о наделении, нап- ример, некоего "светлейшего сеньора Авраама Шмойловича и его жены Рыклы, дочери Иуды" правами высшей юрисдикции в гражданских и уголовных делах по отношению к подданным ясновельможного графа или князя. Всякое ведение хозяйства требует дотошности, внимания и того, что сейчас называют про- фессионализмом. К этому явно были не способны польские и литовские маг- наты. Они с легкостью перепоручали управление евреям-арендаторам, умею- щим круто вести дела, не заботясь о памяти истории. Родилась даже польская поговорка: "Каждый граф должен иметь своего Менделя". Не исклю- чено, что евреи, посмеиваясь, трактовали эту пословицу в противоположном смысле, потому как графов было не меньше, чем Менделей. В русской исто- рии система управления большими имениями с помощью старост-управителей, чаще всего немцев, получила распространение в XVIII - XIX веках. Это от- ражено в русской литературе (немец Штольц у Гончарова И. А.) и народных песнях ("нехристь-староста татарин меня журит, а я терплю"). В Польше XVI в. евреи являлись также кабатчиками, ростовщиками и куп- цами, вызывая ненависть безжалостной эксплуатацией местного населения. Так утверждают польские источники. Валишевский приводит латинские стихи, русский перевод которых гласит: "Славное царство Поляков - небо для зна- ти, рай для иудеев и ад для крестьян" (35, с. 188). Исторический взгляд на евреев в Малороссии, устоявшийся со времен вхождения ее в Польшу, сводился к образу "шинкарив-орендарив", пьющих кровь из украинского на- рода. Такая репутация средневековых евреев Польши и Малороссии стала стереотипом мышления и перекочевала в классическую литературу. К этому следует добавить еще один источник дохода евреев-арендаторов. Наряду с землей они арендовали у своих вельмож и местные церкви, ключи от которых хранились у евреев. Таким образом, податями облагались также браки, крестины и другие церковные обряды. От этого вымогательства страдало православное крестьянство, но не казаки, равнодушные к любой религии. Относительно религиозности казаков известно следующее. В XVII в. в Запорожской Сечи еще не было ни одной церкви и ни одного священника. Встреча с попом у казаков считалась дурным предзнаменованием. Ярый за- щитник православия киевский митрополит Петр Могила всенародно обзывал запорожцев неверующими, а защитник казаков у поляков Адам Кисель - рели- гиозными нулями. В своих разбоях казаки обходились с православными церк- вами также, как и с католическими, т. е. попросту грабили церковную ут- варь. Хотя Гоголь Н. В. в "Тарасе Бульбе" и изображает запорожцев защит- никами православия, но скорее всего это художественное преувеличение. В Смутное время донские и запорожские казаки во главе с атаманом Заруцким, следуя за звездой Лжедимитриев, всласть пограбили православную Русь. Религиозная обстановка в Малороссии, принадлежащей Польше, осложня- лась еще и тем, что в 1595 г. под влиянием иезуитов была осуществлена Уния с Римом. Согласно Унии, православная церковь, сохраняя ритуальную автономию, признавала руководство папы. Декларируя религиозную терпи- мость и свободное отправление греческих обрядов, Уния фактически навяза- ла крестьянству методом насилия, которого избежали лишь православные дворяне, переход в католицизм. Знатные русские фамилии князей Острожс- ких, Чарторыйских, Вишневецких и других одна за другой переходили в римско-католическую веру, перенимали польский язык и образ жизни, т. е. в них, как тогда говорили, "русские кости обрастали польским мясом". Гнет религиозный, экономический, в котором не последнюю роль играли ев- реи-арендаторы, неоднократно приводил к крестьянским бунтам с парал- лельными казацкими восстаниями.

После смерти короля Владислава 20 мая 1648 г. Богдан Хмельницкий ог- лашает манифест, призывающий украинский народ присоединиться к его войс- ку в освободительной войне с ляхами. История борьбы Малороссии против Польши и присоединения ее к России хорошо известна. Вся Украина была за- лита кровью. Сохранены свидетельства потрясающей жестокости как в отно- шении поляков, так и в отношении казаков. Больше всех, по-видимому, дос- талось евреям, причем не арендаторам, которые, естественно, попрятались, а простой бедноте. Есть описания того, как детей Израиля сжигали живьем, сдирали кожу, зарывали живыми в землю, вспарывали животы беременным, выбрасывали утробных младенцев и зашивали туда кошек. Если же несчастные женщины разрывали швы, то им отрубали руки. Впрочем, такие же жестокости достались на долю и поляков, и украинцев. По некоторым данным во время этой войны на Украине были поголовно вырезаны все поляки и все евреи. Осенью 1653 г. земский собор в Москве, выслушав Богдана Хмельницкого, рекомендовал молодому царю Алексею Михайловичу взять Запорожское войско с городами и землями под свою высокую руку. Восьмого января 1654 г. ка- зачья Рада в г. Переяславле единодушно изъявила: "Волим под Царя восточ- ного, православного! Боже, утверди! Боже, укрепи! Чтобы мы вовеки все едины были!"

Отголоски этих событий воплощены Гоголем Н. В. в повести "Тарас Бульба". Читатель помнит, как под воздействием слухов о том, что "ксенд- зы ездят теперь по всей Украйне в таратайках. Да не то беда, что в тара- тайках, а то беда, что запрягают уже не коней, а просто православных христиан. Слушайте! Еще не то расскажу: уже, говорят, жидовки шьют себе юбки из поповских риз. Вот какие дела водятся на Украйне, панове!", - были утоплены в Днепре все подвернувшиеся под казацкую руку жиды, за исключением Янкеля. Янкель был оставлен в живых как залог экономического сотрудничества наций, поскольку он выкупил Дороша, брата Бульбы, из ту- рецкого плена за 800 цехинов. Вездесущий, как Фигаро, всезнающий и все- могущий Янкель, балансирующий на острие бритвы ради выгоды и ежедневно рискующий быть повешенным "как собака", один из самых интересных персо- нажей этой повести. Здесь он как бы противопоставляется Бульбе с его ра- зовым героизмом. В сущности, вся жизнь Янкеля в этом враждебном ему раз- бойничьем вертепе, именуемом Сечью, есть непрерывный героизм. Со времени Переяславской Рады и до конца XIX века евреи России, за исключением отдельных личностей, не будут играть никакой роли в общест- венной жизни страны, оставаясь лишь литературными, чаще комическими, персонажами.