:. Библиотека Христианской литературы .:

9. Дух Илии на Елисее вдвойне

"Когда они перешли, Илия сказал Елисею: проси, что сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя. И сказал Елисей: Дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне. И сказал он: трудного ты просишь. Если увидишь, как я буду взят от тебя, то будет тебе так; а если не увидишь, не будет". (4Цар.2:9-10)

Насколько я могу помнить, Елисей всегда представлял для меня загадку и чудо в отношении его просьбы к Илии, заключавшейся в том, чтобы Дух последнего был на нем вдвойне. Я не мог понять, как могла придти ему только мысль желать чего-либо высшего против Духа, который он видел в Илии, учеником которого "и был до тех пор. Ведь по слову нашего Господа "довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его" (Матф.10:25), а здесь является кто-то, поставивший себе цель гораздо выше своего учителя.

Нам, сначала, придется, хотя бы только в общих чертах, припомнить жизнь, поступки и дела Илии, чтобы узнать,

I. Каков был Дух Илии.

"Илия был человек, подобный нам", - говорит ап. Иаков, но относительно Духа, бывшего в нем, он был первым среди пророков всего Ветхого Завета. На кого бы мы там ни взглянули, никто не достигает его высоты, и мы не можем представить себе никого славнее его. Он - представитель пророчества, как Моисей - представитель закона Божия, и кто мог бы поэтому удивляться, что во время преображения нашего Господа на горе Фаворе в липе этих двух прославленных мужей пред Ним как бы стоял весь Ветхий Завет, так ясно говоривший "об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме" (Лук.9:31). Илия, без сомнения, был удивительнейшим человеком своего времени.

Как величественно и мощно уже его первое выступление. Он, по выражению Круммахера, точно падает с облаков на землю, и его жизнь почти можно было бы сравнить с жизнью Мелхиседека, благодаря тому, что и он выступает в своем жизнеописании как бы без отца, без матери, без родословия, следовательно без начала, и, в заключение, покидает эту землю тоже без конца жизни. Он является таким, кому в руки отданы небо и земля; ибо он заключает небо, и в продолжение трех лет и шести месяцев на землю, где вообще течет молоко и мед, не падает ни капли дождя, он отворяет, и вот - изливаются реки. Целые страны и цари их трепещут перед человеком, самом по себе ничтожным, смиренным и без притязаний скитающимся в грубом волосяном одеянии и, если Богу угодно, довольствующимся тем, чтобы его кормили то вороны, и он пил бы из ручья, то бедная вдова, которая сама со своим единственным сыном была близка к голодной смерти; перед человеком, просто повинующимся, предписывается ли ему скрыться у потока Хорафа и затем годами сидеть в безмолвии у сарептской вдовы, или говорится: "Пойди и покажись Ахаву". Как мужественно является этот человек на славнейшем и в то же время опаснейшем месте действия, на которое ставит его Бог, когда мы встречаем его на Кармиле! В своих глазах он оказывался здесь одним оставшимся служить истинному Богу, в то время, как его окружал весь сонм смертельно ненавидевших его жрецов и пророков Вааловых и, кроме того, десятки, а может быть, и сотни тысяч, обратившихся к Богу спиной, стоявших во главе с царем и всеми его вельможами. Как бесстрашно стоит он там, как едко насмехается над жалкими идолопоклонниками, как прямо и решительно говорит к народу, с какой полной уверенностью пред глазами всех уповает он на своего Бога при постройке жертвенника, при наполнении рва водою, при молитве о ниспослании огня с неба и как, наконец, усердствует он мечом за имя своего Бога, низлагая весь сонм пророков Вааловых у потока Киссона (3 Цар.17:18 гл). Все его действия, и каждое из них в отдельности, явно носят здесь печать присутствия Божия и деяний человека, говорящего и подвизающегося сверхчеловеческой силой, силой свыше. Его бегство, непосредственно затем последовавшее, от страха пред угрозами царицы Иезавели, как нельзя яснее показывает нам, чем был бы этот человек и на Кармиле, если бы находился там в собственной силе, а не в силе Духа Божия.

Если мы затем еще последуем за ним в пустыню 19 гл. и посмотрим на его неподдельную искренность к Богу и на Божие попечение о нем, на то, как Бог посылает ангела носить ему хлеб и воду, как Он поучает его на Хориве, снова посылает его, и как Илия, не отступая ни на волос, исполняет все Его новые поручения, из которых каждое - новый геройский подвиг, нам придется только стоять и удивляться этому мужу Божию. Не было ли геройским подвигом, когда он так беспрекословно призывает Елисея в пророка вместо себя и тем как бы подписывает свою собственную отставку? Каким, особенно, славным является он здесь еще тем, что это поручение, полученное им после всех других, он исполняет прежде всех! Не было ли геройским подвигом, когда он лично бросает царю Ахаву прямо в лицо весь приговор Божий о его погибели? (3 Цар.21:17-26). И что мы скажем, когда он вскоре после этого 4 Цар.12 гл. дважды повелевает огню с неба пожрать два высланные против него воинские отряда вместе с их начальниками, и когда, оглянувшись немного назад, мы видим его побеждающего даже смерть у смертного одра сына вдовы сарептской и, наконец, свою собственную, минуя ее и могилу и возносясь на небо? Удивительный человек Божий! Должны мы воскликнуть: кто еще, кроме Сына Божия, подобен ему? И то, не придет к заключению: этот человек воистину обладал высшим, чего мы вообще можем достигнуть здесь на земле?

Однако же, во времена этого мужа, бок о бок с ним, существовал человек, видевший все эти дела веры и переживавший их, и все-таки стремившийся к еще высшему. Он желал и жаждал не только этого Духа Илии, но того, чтобы Дух его был на нем вдвойне. Что меня касается, я, право, не знаю, кому из двух больше удивляться: великому ли учителю или слуге его, до тех пор только подававшему воду ему на руки и теперь просящему такого наследства.

Но дальше. Как ты думаешь, дорогой читатель, правильно ли было это желание со стороны Елисея, не зашел ли он слишком далеко, и было ли оно когда-нибудь действительно исполнено? Достиг ли Елисей когда-нибудь того, чего желал так горячо? Это часто было вопросом моего сердца, и я не мог придти к другому результату, как ответить на него решительным да. Ведь, единственное условие для исполнения задушевного желания Елисея, поставленное его учителем в свои последние и торжественнейшие мгновения здесь на земле: "если увидишь, как я буду взят от тебя", - (10 ст.) было исполнено славнейшим образом еще в то время, пока они разговаривали между собою, и это служит для нас достаточным доказательством того, что Елисею было даровано, чего он просил. Если же это так, то крайне важно узнать,

II. Что такое Дух Илии вдвойне.

Мы узнаем это из дел Елисея, точно так же, как Дух Илии узнается по делам последнего. Дух пророка Илии проявлялся в чудесах и деяниях власти, карающей справедливости и неприступной святости Божией. Перед ним шел бурный ветер и землетрясение, он начал огнем и кончил им же. Если Елисею предстояло иметь Дух его вдвойне, в нем должны бы были проявиться те же черты, которые были в Илии, и кроме них еще другие, каких не было даже в последнем, и которые превосходили дела его. Так мы и находим это в действительности в истории Елисея. У этого преемника великого пророка отнюдь не было недостатка в приметах Духа Илии, хотя они, собственно, не составляют его характерного отпечатка, что и не могло быть иначе. Укажем на некоторые. Не видим ли мы этого человека (до тех пор не совершившего ни единого чуда), после взятия первого из пророков, немедленно облеченного Духом его, совершенно с тою же энергией подходящего к Иордану и прокладывающего себе путь чрез него, ударяя милотью своего господина, и призывая Господа Бога Илии, чтобы разделить воды? Не видим ли мы, как он переходит его посуху, без всякого удивления со своей стороны, как будто это так и должно было быть для него, теперь уже пророка Господня? И далее. Одного только взгляда сынов пророческих, увидевших его издали, достаточно, чтобы вызвать у них восклицание: "опочил Дух Илии на Елисее". И не только это; они, еще так недавно обращавшиеся с ним настолько попросту, что спрашивали у него раз за разом: "знаешь ли, что сегодня Господь берет господина твоего и вознесет над главою твоею?" - при первом приближении его падают к его ногам (4 Цар.2:15). Какая печать величия лежала, вероятно, с того дня на этом рабе Господнем.

И чудо ли, когда медведицами, появившимися по проклятию Елисея, были растерзаны сорок два ребенка, потому что они насмехались в лице его над посланником Божиим, не обличает ли тоже Дух Илии, в святости и справедливости ревнующий о чести Божией? (4 Цар.2:23-24). Сюда следует нам отнести наказание Гиезия проказою Неемана за его корыстолюбие (4 Цар.5:27), к этому же разряду принадлежит известный сановник, "на руку которого царь опирался", так дерзко выразивший пророку свое неверие, которому Елисей предсказал тогда его гибель (4 Цар.7:2, 16-20). Кроме того, за Елисеем осталось исполнить еще некоторые поручения, данные еще его учителем (Сравните в этом отношении 3 Цар.19:15-16 с 4Цар.8:11-13 и 9:1-10). Эти и другие, то здесь то там выступающие отдельные черты, дают очень ясно просвечивать в Духе Елисея величественным лучам его учителя.

Но дела, накладывающие на этого человека Божия совершенно отличный от Илии, и только ему одному свойственный, отпечаток, далеко превосходят эти лучи. Позвольте мне направить на них ваши взоры и хоть несколькими беглыми штрихами указать на их красоту и славу. Однако, скажу с самого начала, вам придется тогда смотреть не вверх, а вниз, не на еще более величественные проявления силы в виде исполнения всевозможных приговоров суда, которые, к слову сказать, может быть, более соответствовали бы нашему понятию о Духе Илии вдвойне: вам придется обратить взоры на смиренное снисхождение и нежное сострадание, на тихое, кроткое веяние, повсюду предшествовавшее этому рабу Господню и следовавшее за каждым его шагом, потому что таков воистину Дух Илии вдвойне, который был дан Елисею.

Посмотрите на его первое чудо по возвращении от Иордана. Не остановишься ли в удивлении, рассматривая это дело его, совершенное среди жителей Иерихонских? Не спросишь ли себя невольно: как, разве и для этого нужен был Дух Илии вдвойне? Возьми свою Библию и открой 4 Цар.2:19-22: там ты найдешь, как жители города сами признаются, что им хорошо жить в том месте, только насчет источников оставалось желать кой-чего; они были, пожалуй, горьки или селитренны, и взор жителей устремился на Елисея в ожидании, не вступится ли он здесь со своей силой Божией. Мы, вероятно, стали бы убеждать их, что здесь, на земле, нельзя иметь всего по желанию, и что вместе со многим хорошим приходится принимать кое-что и дурное; мы пожалуй, посоветовали бы поискать другого местожительства, если им свое не нравится, но отнюдь не ожидать ради этого чуда Божия.

Но не так поступает человек, имеющий Дух Илии в двойной мере. Он тотчас же входит в их положение, и их земные затруднения, хотя и самые заурядные, склоняют его устранить их, и силой Божией улучшить судьбу своих братьев. В сознании этой пребывающей в нем силы Божией он идет, во имя Иеговы бросая соль в худые источники, обращает их в здоровые, пресные, и делает сухую землю плодоносной. Итак, мы видим здесь, что Дух Илии вдвойне открывается, как Дух Господен входяший в повседневную жизнь и нужды вокруг нас, видящий также телесные затруднения и страдания ближнего и охотно принимающий меры, чтобы устранить их. Ах, как мало наблюдается в наше время именно этого участия к внешним страданиям и нуждам огорченного и часто выбивающегося из сил ближнего! Действительно, если бы мы имели его, сколько соли было бы брошено нами во имя Господне в горькие земные, как и духовные источники, которых так много вокруг нас, и сколько бесплодной земли превратилось бы в рай. Именно этот недостаток деятельного участия к нашим собратьям есть убедительнейшее доказательство недостатка в нас силы свыше.

И знаешь ли ты, брат мой во Христе, что именно этот Дух есть Дух Иисуса Христа, Святой Дух, наполнивший Его при Иордане после крещения? Не в силе ли этого Духа совершил Он и Свое первое чудо как раз на той же почве? Пойди и посмотри. Не правда ли, по нашему мнению, на браке в Кане была, во всяком случае, гораздо менее жгучая нужда совершить чудо, нежели у жителей Иерихонских? Люди здесь не были в серьезно стесненных обстоятельствах, они не страдали от голода, заимодавец не притеснял их, и ни болезнь, ни смерть не вторгались в счастливый дом молодой четы. Вся беда здесь заключалась в том, что у них недоставало вина на свадьбе. А без вина ведь можно обойтись, не так ли, тем более, когда, как там, его до тех пор было достаточно. Что же касается маленького затруднения, в которое попали из-за этого те люди на браке, то каждый, конечно, мог бы быть крайне счастлив, если бы ему никогда в жизни не случилось попасть в большее. И Господь, все-таки, претворяет воду в вино, а Дух Святой затем говорит: "Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской, и явил славу Свою" (Иоан. 2:11). С удивлением стоял я перед этим изречением, в котором как бы с особенной силой указывается на такое начало, как на основу чудес Иисуса, и ещё более дивился, что при этом Он явил Свою славу. Прошли года, пока я понял, что основанием и краеугольным камнем всех Его знамений и чудес и славой Сына Божия, заключавшейся в них, были не явление власти, не блеск, которые Он при этом обнаруживал, но открывшееся в них Его глубокое сочувствие и снисходительность к людям. О, каким возвышенным представляется Он мне, как бесконечна эта слава Его, превыше всякой другой, когда я вижу Его, сходящего со звездного престола, принимающего участие в чистых радостях людей и вступающегося Своей божественной силой, чтобы не только воспрепятствовать нарушению их радости, но возвысить ее, если нельзя иначе, то путем чудес. О, мой брат или сестра во Христе, если Дух Илии вдвойне покоится на тебе, если Дух Христов наполняет тебя, Он Своими силами непременно будет чрез тебя проникать в ежедневную жизнь окружающих тебя, и люди вскоре узнают, что Он хочет посредством твоей деятельности создать их истинное, даже и земное счастье.

Но вернемся к Елисею. Возьмем следующее деяние, совершенное им в силе Духа Божия. Перед нами в 4 Цар.4:1-7 встает бедная, сильно обремененная долгами вдова, муж которой только недавно ушел из мира. Он ничего не оставил ей, кроме теснящего и угнетающего ее заимодавца, готового теперь обратить ее обоих сыновей в рабов. В нужде она обращается к человеку, на котором Дух Илии вдвойне. И что он делает? Говорит ли он ей: "Мне жаль, очень жаль тебя, будь уверена, что все мое сочувствие на твоей стороне, я поговорю с заимодавцем, может быть, он потерпит, и мы тогда устроим сбор, чтобы, если не совсем поправить, то по крайней мере, смягчить участь твою и твоих сыновей?" Опускает ли он руку в карман и дает ли ей десятирублевую монету, чтобы только отвязаться от нее? Или говорит ли он ей: "Ты хорошо знаешь, милая, что я не богатый купец, не миллионер: всем невозможно помочь; я могу глубоко сострадать тебе и, будучи пророком Божиим, могу служить тебе духовным утешением: вот все"? Ах, нет; Дух Илии вдвойне на Елисее глубоко принимает к сердцу печальное положение вдовы. Он допускает вопиющую нужду беспомощной матери совсем близко к Себе, чувствует скорбь сирот, которые должны подвергнуться рабству, и уповая на своего Бога, говорит: да, бедная, ты должна получить полное избавление! Но как? Правда, золота и серебра у него нет, как впоследствии и у ап. Петра, но у него есть Бог, с Которым он в единомыслии, и Который непременно войдет с ним в бедственное положение несчастной женщины, и этого достаточно. Посмотрите только, как он, посредством чуда Божия, наполняет до краев те многие пустые сосуды небольшим количеством елея, бывшим еще в доме вдовы, и как этого вполне хватает, чтобы заплатить все долги и оставшимся питаться ей самой с сыновьями.

Могли ли мы думать, что сила свыше, имея орудие, готова к услугам и бедной, вопиющей с верою, вдовы, и проявится, чтобы законным путем удовлетворить теснящего заимодавца? И однако, братия мои, Дух Илии вдвойне, если Он наполняет нас, научит нас и этому о нашем Боге; Он ясно покажет нам, как, живя в нас, Он сострадает слезам и горячим сердечным вздохам; с какой охотой снял бы Он черные вуали с каждой вдовьей и сиротской головы, и перенес на нашу; И Он сделает нас готовыми добровольно согласиться на это, если бы оно было возможно. Он нам откроет, как Он готов вступиться там, где собирается разразиться буря над беззащитной головой, и как Он умеет выплачивать даже незаслуженные долги, если от Него ожидают этого. Ах, если бы наши дорогие вдовы и сироты хорошо знали это о Нем! И пусть было бы больше преданных Ему орудий, больше христиан - Елисеев, которые-сделали бы из этих драгоценных истин не статью своего вероучения, но которые, как Елисей, верою применяли бы их на практике. Перейдем к следующему делу веры этого раба Божия. В 4 Цар.4:38-44 рассказывается нам даже о двух. В стране дороговизна и голод, доводящие людей до того, что они едят даже несъедобное, как часто случается в такое время. В первом случае им даже попадаются ядовитые растения, угрожающие верной смертью. Только вопль, направленный к мужу с двойным Духом Илии, спасает их. Елисей не говорит: "Ведь этот голод послал Господь, и Он же допустил чтобы эти люди, вероятно, глубоко провинившиеся перед Ним, поели отравы"; нет, напротив, он не разыскивает вины и греха этих и без того несчастных, но силой Божией превращает ядовитую похлебку в здоровое кушанье. Во втором случае он вполне добровольно отказывается от подарка, названного здесь хлебным начатком, потому что бедный народ голодает. Он глубоко сочувствует алчущим и жаждущим и, чтобы утолить их голод настолько умножает малое, что еще остается, как впоследствии сделал наш Господь. Мы видим, что Дух Илии вдвойне на Елисее постоянно готов помочь и помогает бедному и ничтожнейшему; Его слава состоит в том, чтобы видеть бедствие, не уклоняться от него, а устранять его Божьей силой. Он никогда не думает обогащаться, но все, чем владеет, он имеет для других, и ничего на поприще благотворения не кажется ему невозможным. Приди, посмотри еще раз на своего Господа: не истекает ли от Него, как могучая река, этот Дух милости, удивительнейшего снисхождения и благости? Что было сказано о Нем, когда пророки наперед описывали Его? Вот, я слышу как Он говорит: "Господь Бог дал мне язык мудрых". Да, Он имел язык мудрых, но для чего же? Чтобы произносить сильные речи, выказывать великую премудрость, приводить толпу в изумление и господствовать над нею? Нет, о нет: но, как говорит Он, "чтоб Я мог словом подкреплять изнемогающего" (Ис.50:4). Где был изнемогающий, выбившийся из сил, печальный и попавший в тесные обстоятельства, там было дело для Него; там отирал Он слезы, там возливал елей на раны, туда нес Он слова жизни. Ах, почему так дороги у нас слова для изнемогающих, слова утешения и сострадания, как будто это были бы золотые монеты, и почему они тем реже, чем мудрее язык? Не потому ли, что у владеющих им недостает этого драгоценного Духа Божия?

Вспомним еще раз нашего Господа. Почему, думаешь ты, слава Его будет так велика в предстоящем тысячелетнем царстве, как сказано в Пс.71:8-11: "Он будет обладать от моря до моря и от реки до концов земли", так что "падут пред Ним жители пустынь и враги Его будут лизать прах... И поклонятся Ему все цари; все народы будут служить Ему?" Стихи 12 и 13 дадут нам следующий ответ: "Ибо Он избавит нищего, вопиющего и угнетенного, у которого нет помощника. Будет милосерд к нищему и убогому и души убогих спасет". О, Дух Илии вдвойне, истинный Дух Христа, в Котором Ты являешь Свою славу, сойди так на народ Твой, чтобы мы тоже сделались такими самоотверженными, любвеобильными, расположенными к бедности, нужде и несчастью вокруг нас; тогда вскоре будут снова совершаться чудеса Божий, как издревле. Вскоре дух отрицания и приближающегося антихриста, и его гордые притязания на то, что он принимает участие в несчастном и бедном, не будут в состоянии удержаться с видом правоты в бедном народе, как в наши дни.

Что же мы скажем дальше о совершенном Елисеем чуде над Нееманом Сириянином, описанном в 4 Цар.5:1 ? Разве последний не был идолопоклонником, не принадлежал к народу, в то время особенно притеснявшему Израиля, и разве именно этот человек не был одним из сильнейших притеснителей? Как казалось бы естественным просто предоставить этого человека ужасной болезни, проказе, снедавшей его. Не казалось ли, что по духу Ветхого Завета для него существовали только слова: "Так да погибнут все враги Твои, Господи!" Или другие: "Блажен, кто возьмет, и разобьет младенцев твоих о камень!" Однако муж с Духом Илии вдвойне далеко опередил время своих отцов и время Илии; лишь только он слышит о том, что царь Израильский разодрал одежды свои из-за невозможности излечить проказу Неемана, как посылает к царю, велит прислать к себе этого человека и творит над ним чудо, какого не совершалось чрез него ни над кем в Израиле. Воистину, если бы в те дни мы во всем Израиле искали кого-нибудь, создавшего только в воображении человека, который бы сотворил такое славное дело над язычником и врагом Израиля, мы не нашли бы и такого. Елисей же далек всякой узости, всякой национальной гордости и религиозной ненависти; его Дух - не дух партийности или сектантства, его сердце широко открыто для помощи, и сила Божия беспрепятственно изливается и на этого чужестранца - язычника. И когда последний хочет затем положить к ногам пророка тысячи, все это отклоняется: исцеление не должно стоить Нееману ни полушки; но слуга Елисея, Гиезий, который не хочет упустить случая составить себе капитал, воспользовавшись обширной благодеющей любовью своего господина, поражается за полученное обманом серебро болезнью того человека. Какой удивительный Дух этот Дух Илии вдвойне! Не следует ли напомнить еще короткого рассказа о всплывшем топоре в 4 Цар.6:1-7? Сыны пророков собираются переселиться к Иордану. Елисей - как отец среди них, поэтому они обращаются в этом деле за советом к нему. Он говорит им: "пойдите". С детской доверенностью они делают еще шаг: они упрашивают его идти с ними, и удивительно! Пророк Божий беспрекословно присоединяется к ним, когда они идут рубить деревья. Какое смирение, снисхождение и какая любовь к народу Божию! Не поплатится ли он известной частью своей славы и почета из-за такого необдуманного поступка? Не был ли он человеком, который сообщался с сильными и великими (4 Цар.4:13) и даже презирал их, если только они не любили Бога и не жили для Него, хотя бы были царями? Открой только 4 Цар.З:13-14 и прочти это место. Но тут он выступает так тесно соединенным с самыми ничтожными в своем народе, что для него их дело является его делом, оно для него даже дело Божие, что так явственно обнаруживается при совершившемся здесь чуде. Всякий, конечно, знает рассказ об упавшем в воду топоре, который даже не принадлежал работавшему им бедняку, а был только взят на подержание. Вы ведь знаете, как Елисей в силе Духа, покоившегося на нем, заставил всплыть топор. Почти искушаешься возбужденно крикнуть этому человеку Божию: стой, Елисей! Подумай, что ты хочешь сделать; разве ты не прямо идешь к тому, чтобы поругать и унизить святую, живущую в тебе, силу Божию, применяя ее к таким маловажным вещам?! Не мог ли он после того, как топор упал в реку и как позвали на помощь, просто взяться за карман, сунуть в руку бедному человеку рубль другой и тем возместить его утрату? Конечно, этого здесь было бы достаточно, и оно чудно проявило бы любовь пророка, Дух его и готовность всегда помочь, но оно не показало бы, насколько непосредственно участвовал в этом деле любви Сам Дух Святой, как Он хочет вникнутъ и вникает в ничтожнейшие обстоятельства, когда мы -преданные Ему орудия. Теперь же, когда потонувшее железо всплыло Его силою, это так явственно выступило наружу. В этом то, дорогие дети Божий, и хочет проявляться полнота Духа Святого, коль скоро она обитает в нас, именно в малейших долах любви, в нашем ежедневном житье-бытье, даже в мелочах, которые едва составляют дневной заработок человека. Хотим ли мы иметь Его там, или желаем ограничить Его своей коморкой, церковью, своим кабинетом, своими проповедями и молитвами? Боюсь, что если мы делали это, Он отсутствовал и там. Но как много железа заставил бы еще всплыть Дух Святой чрез нас, если бы наши дни, наша личность, каждое наше дело было посвящено только Ему и тем, среди которых Он поставил нас в этом мире!

Бросим еще один только взгляд на привлекательный рассказ о пленении пророком войска сирийского. Прочитай 4 Цар.б:8-23. Здесь нам сообщается, как Елисей должен был быть взят в плен сирийским отрядом, потому что он выдавал царю Израильскому местоположение войск царя сирийского. После того, как сирийские разведчики узнали, что пророк находится в Дофаиме, город был окружен ночью Сириянами. Утром слуга пророка видит большое войско, и в крайнем смущении восклицает: "Увы, господин мой, что нам делать?" Пророк молится, и у него открываются глаза: он видит, что их кругом охраняет войско небесное. Между тем, к ним приближаются посланные, чтобы взять Елисея. По его молитве они поражаются слепотою, вероятно, только таким образом, что не узнают стоящего пред ними человека, он делается их проводником и приводит их в средину Самарии. Самое драгоценное из того, что теперь следует, заключается в том, что он здесь просит Господа открыть им глаза, чтобы они узнали, что сами попали в руки своих врагов, сами очутились в положении, откуда для них нет выхода. "Не избить ли их, отец мой?" спрашивает царь Израильский, подумав, что пророк привел их к нему только для этой цели, желая использовать этот случай. Ах, как мало понимал он Елисея и как мало знал Дух его! Хотя эти полчища и их царь поступили бы безжалостно с пророком и избили бы всего Израиля, если бы те попали в их руки, он все же не допускает, чтобы здесь пропал у них хотя бы волос с головы. "Предложи им хлеба и воды; пусть едят и пьют, и пойдут к государю своему", - так гласит его приговор над ними. И об исполнении его сообщается дальше: "И приготовил им большой обед, и они ели и пили. И отпустил их, и пошли к государю своему". Не правда ли, это было обращение, как с дорогими гостями, а не с врагами?

Как метко характеризует это событие Дух Илии вдвойне на Елисее. Это Дух, который не платит злом за зло, но за зло платит добром; это Дух, который, несмотря на сильное и соблазнительное искушение ко вражде (оно исходило от самого царя), все-таки любит врагов своих, благословляет проклинающих его, благотворит ненавидящим его и молится за обижающих и гонящих его; Дух, оказывающийся тождественным с Отцом Небесным, Который повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на, праведных и неправедных (Матф.5:44-45). Это Дух, который бесконечно далек от того, чтобы низвести огонь с неба, как сделал Илия с двумя пятидесятками воинов и их начальниками, посланными за ним, подобно этому полчищу сириян за Елисеем. Впрочем, да, у него тоже есть огонь, огонь, который удивительно жжет: это горящие угли, которые он собирает на головы врагов своих, накормляя их, когда они голодны, напояя, когда жаждут (Пр. Сол. 25:21-22), и таким образом, действительно побеждает и одолевает врагов любовью. Это чудное происшествие ведь действительно окончилось полной победой, потому что сказано: "И не ходили более те полчища сирийские в землю Израилеву". Да, это - слава Духа Илии вдвойне, это Дух Иисуса Христа, Которого Елисей был таким ярким прообразом. Пожалуй, тех проявлений этого Духа, которые мы видели, хотя особое внимание наше было обращено только на отдельные факты, достаточно для того, чтобы побудить нас, детей Нового Завета, которым так приличествует этот Дух, горячо желать и жаждать Его. Не замечается ли огромного недостатка в этом Духе среди детей Божиих при обозрении их ежедневной жизни? Как мало подобия Христу, готовности помогать, сердечного сострадания, поспешающей услужливости, как мало смирения, кротости и, прежде всего, любви, любви к ближнему, а где любовь к врагам? На что здесь красивые речи, которые, не сходя с языка, имеют целью сколько возможно заменить или прикрыть этот недостаток? И самым печальным при этом является то, что подобное плачевное состояние вообще удовлетворяет. Ах, где Елисеи в народе Божием, во что бы то ни стало стремящиеся подняться выше? Разве то, что было доступно уже тому человеку Божию в Ветхом Завете, не может быть доступно нам в Новом после того, как Христос совершил вечное искупление, и Дух Его сошел к нам? Не ясно ли сказано, "что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они (древние) не без нас достигли совершенства?" (Евр. 11:40). Елисей также поставлен в пример для нас, как все, описанное нам, в наставление, чтобы мы, видя его, узнали, какая полнота Духа Божия уготована в Боге для человеков, и как мы можем сделаться ее участниками. Пусть же, пока мы еще не отошли от этого славного слуги Божия, нас займет крайне важный вопрос:

III. Как мы можем получить этого Духа?

Пример Елисея учит нас об этом более, нежели мы в состоянии изложить здесь, но мы все же хотели бы выдвинуть некоторые важные пункты. Если мы хотим получить силу свыше, как тот раб Божий, мы должны:

Прежде всего освободиться от всякого самодовольства. Елисей мог бы вполне удовлетвориться тем благословением, силой, жизнью, блаженными чувствами и опытами, которые он ежедневно приобретал в общении с великим пророком Илией; многие из сынов пророческих, без сомнения, завидовали ему в этом отношении. Однако, этого было для него далеко недостаточно. Даже больше: он видел всю меру Духа в своем учителе, но, думая о том, что она могла бы стать и его мерой, он начал желать того же вдвойне. В полном смирении перед своим Богом он жаждал и просил вдвойне, т.е. двойной меры, и не успокоился, как мы видим, до тех пор, пока не получил того, чего желало его сердце.

Если мы хотим достигнуть того, чего достиг он, то и нашу душу безусловно должно наполнить такое же горячее желание. Плачевное состояние многих детей Божиих в наше время коренится прежде всего в их довольстве собой: им достаточно скудных милостей, которыми они обладают, хотя и сознают, что ими проявляется слишком мало силы в ежедневной жизни. Они едва-едва прозябают и с трудом могут поддержать жизнь; но они ведь имеют ее столько же, сколько и многие другие, они - так называемые современные, шаблонные христиане: чего же желать еще? Вот отпечаток, наложенный, за малыми исключениями, на наш настоящий век. Когда мы замечаем там и сям детей Божиих, имеющих от Господа больше и живущих в большей полноте, нам, пожалуй, иногда западает тайное желание: ах, если бы я был таким, как тот или другой! Или мы доходим даже до того, что подражаем неразумным девам: "Дайте нам вашего масла". Хочется погреться около этих людей, хочется хоть немножко подвинуться чрез них, но никогда не приходит мысли: нет, не этот посвященный человек, не эта исполненная Духом женщина может служить для меня мерой благодати Божией во мне и надо мною: моя цель дальше, выше. Да, мы часто в плену какого-то ложного смирения, внушающего нам, будто подобная мысль уже почти проступок пред Богом; таким образом, на место Духа Христова вступает, как вооруженный человек, дух лаодикийский, говорящий, наконец, в сердце: "Я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды" (Откр.3:17). И пока это состояние не уступит места томительному, пламенному стремлению к наибольшей полноте Духа Святого, превосходящей все наши опыты и окружающие нас примеры, помощи никогда не будет. Да даст Господь этот голод и жажду в сердца детей Своих, также и в твое сердце, дорогой читатель. И если бы настоящая книжечка содействовала этому, я возблагодарил бы Господа из глубины души и был бы богато вознагражден.

Далее. Если мы хотим быть причастниками этого Самого Духа, мы должны научиться верить, как верил Елисей. Какое глубокое, непоколебимое упование высказывается в его желании достичь Духа Илии в двойной мере! Чтобы это было одним только желанием, как многие из наших желаний, исполнение которых, мы и не ожидаем, не может быть допустимо ни в каком случае. Святая торжественность последних минут Илии здесь на земле, известных Елисею, условное обещание отходящего учителя и воспоследовавшее исполнение поставленного условия - лучшее доказательство, что он заранее действительно верил тому, что после случилось с ним. Елисей наверно ожидал, что получит желаемое, несмотря на противоположные опыты всех других людей, из которых никто не достиг высоты даже благ Илии, а тем менее того, чтобы иметь Дух его вдвойне. Он верил вопреки собственному опыту, так как сам до тех пор ведь стоял гораздо ниже Илии, и Господь не сотворил чрез него еще ни одного чуда. Может быть его, напротив, гораздо чаще подавляло сознание своей собственной немощи и ничтожества, когда его учитель совершал у него пред глазами то, чего мир никогда еще не видал. Тем не менее, он верил, что для Господа нет ничего невозможного, что Господь наполнит пустой дотоле сосуд более, нежели сосуд лучшим образом исполненного раба Божия; Он будет употреблять непотребленное еще орудие в два раза больше против того, которое Он собирается отодвинуть в сторону.

Да, Богу постоянно ставит границы великое неверие веруюших. Оно ожидает от Могущего "сделать несравненно" больше все-таки только того, что будет в размере нашего собственного рассчета, единственно того, к чему мы сами способны или до чего доросли, как будто Ему невозможно поднять нас выше нашей немощи и неспособности, в Его силу и Его способность. О, да получит поэтому величайший грех верующих, неверие, свой смертельный удар у тебя и у меня, и да научимся мы схватить руку Всевышнего и брать из нее благодать на благодать, прежде чем мы испытаем или почувствуем что-либо, прежде, чем заметим наше достоинство и прежде, чем увидим пред собою других, уже ставших причастными Его благ в столь обильной мере. Как доволен был бы Господь еще сегодня, если бы мог сказать о нашей вере тоже, что сказал о вере римского сотника, воскликнув: "Истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры!" (Матф.8:10). Или, когда Он сказал жене Хананеянке: "О, женщина! Велика вера твоя; да будет тебе пожеланию твоему" (Матф. 15:28). Поэтому схвати руку Всевышнего еще сегодня, брат мой!

Однако, если мы верим, что можем получить все от Господа, мы должны также просить у Него, как Елисей просил у Илии. Как этот человек в данном случае учит нас молиться соразмерно с нашей верой. Заметьте, его просьба не 6ыла вызвана каким-нибудь обетованием, и исполнение ее ничем не было обеспечено. Дал ли ему Илия какой-нибудь намек или ободрение, чтобы протянуть руку за тем, что было еще славнее и выше того, чем обладал он сам? Мы нигде ничего об этом не читаем. Мы, напротив того, даже узнаем, что этот человек, между прочим принадлежащий к числу величайших мужей молитвы в мире, услышав просьбу своего ученика, приходит в изумление и восклицает: "Трудного ты просишь!" Илия, без сомнения, сознавал, что он сам вообще не мог дать ничего, тем меньше двойной меры Духа, которого он имел; он конечно знал, что эта просьба относилась, собственно, к его Богу, и все же, даже направленная к Богу, она казалась ему трудноприемлемой. Но взял ли Елисей вследствие изумления Илии свою просьбу обратно, уменьшил ли он ее, чтобы сделать более удобоисполнимой? Нет, он остался при намеченной им цели и ожидал исполнения.

В какое совершенно лучшее положение поставлены мы относительно Духа нашего Господа и Его излияния на нас. Сколько Его славных, вполне определенных обетовании находятся у нас в руках, как залог верного услышания нашего прошения. "Тем более", уверяет Он нас, "Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него" (Лук. 11:13). "Кто верует в Меня", -свидетельствует Он нам торжественно, - "у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой", и мы знаем, что Он говорит это "о Духе, которого имели принять верующие в Него" (Иоан.7:38-39). Не веруем ли мы в Него? Следовательно, не должны ли мы получить, как говорит Писание? Мы ведь постоянно выдвигаем нашу веру на вид имеющим веру только на словах: так не должен ли тогда Дух Святой, текущий реками, сделаться нашей долей? И в другом месте Он подтверждает нам так торжественно, как может сделать это только Он: "Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и 6ольше сих сотворит; потому что Я к Отцу Моему иду" (Ион.14:12). Зачем Он сказал нам это? Да наверное, затем, чтобы мы эту цель Его сделали и нашей целью, чтобы мы достигли по только дел Елисея, но дел и Его. И далее: "И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец и Сыне" (Иоан. 14, 13). Кроме того, разве мы не знаем, что все обетования Божии в Нем - "да" - и в Нем - "аминь", - во славу Божию чрез нас (2 Кор.1:20). О, какая вера развилась бы у Елисея после таких обетований, какие молитвы вознеслись бы от него на их основании! А нас, поощряют ли они нас действительно просить в полной мере того, что они обещают? После таких обетований мы должны бы были приводить в изумление нашими молитвами сильнейших мужей веры гораздо более, чем удивил Елисей Илию, а все же нашим просьбам, может быть, никогда не удивлялись даже наши обыкновенные ближние; верили ли мы когда-нибудь этим обетованиям от всего сердца и во всем их объеме? О, если бы мы сделали это наконец! И сверх всего того, мы ведь молимся достославному Господу, Который не только все может, но с горячей любовью хочет услышать нас, перед нашими глазами и вокруг нас исполняет молитвы тысячей, нам самим дал славнейшие доказательства их услышания и оставил нам все Свои обетования для того, чтобы прославиться чрез их исполнение. Когда же настанет время, что мы возьмем хотя бы только одно из Его многих обетовании, положим в молитве пред Богом и не возьмем обратно, пока не получим такого действительного осуществления его, как Елисей?!

Далее, чтобы получить Духа Христова в полной мере, мы должны научиться у этого человека Божия так тесно соединиться с нашим Господом и Учителем, как Елисей сблизился с Илией. Прямо поразительно, когда обозреваешь последние часы их совместного пребывания, как Елисей следует шаг за шагом за своим учителем и господином, не оставляя его ни на минуту. Только его стремление не лишиться исполнения своего сердечного желания объясняет его дошедшую до непослушания привязанность к Илии "Останься здесь", говорит ему последний в Галгале, "ибо Господь посылает меня в Вефиль" (4 Цар.2:2) Повинуется ли ему Елисей, дотоле безусловно послушный ему на слово? Ничуть. Его ответ - скорее клятва не покидать его. "Жив Господь и жива душа твоя!" - восклицает он, как бы ухватываясь за него - "не оставлю тебя" - (ст.2). По приходе в Вефиль во второй раз слышатся слова: "останься здесь, ибо Господь посылает меня в Иерихон", - и далее, в Иерихоне, то же говорится, в третий; но останавливающая рука Илии не может отстранить от себя этого мужа. Может быть, готовому для неба пророку уже излишне всякая человеческая близость; но здесь находится некто, для кого его святое общество составляет драгоценнейшую и желаннейшую сферу: поэтому он и держится за него тем крепче, чем сильнее хочет отстранить его Илия. Кроме того, зная, что уже не долго будет он иметь возможность ходить с ним, так как уже сегодня тот навсегда исчезнет из глаз его, он говорит сам себе: "Воспользуйся еще этим часом", - а после того, как ему говорится, что исполнится и желание его сердца, если он увидит, как господин его будет взят от него, взор его неотступно направлен на Илию.

Таков еще и ныне путь к исполнению Духом Господним в полной мере. Ходи, брат мой, сестра моя, беспрерывно с твоим Учителем и Господом, не делай ни шагу вне общения с Ним. Не дай никогда прерваться этому общению, даже и среди самой шумной сутолоки окружающего тебя мира. Может быть, твой жизненный путь должен совершиться при непрестанной перемене обстоятельств, может быть Господь тоже идет с тобою из Галгала в Вефиль, из Вефиля в Иерихон и из Иерихона на Иордан; но пусть твое решение будет твердо: "Жив Господь! не оставлю Тебя". Может быть, Он станет испытывать тебя, когда, по-видимому, не будет более влечь тебя за Собою или даже станет как бы отстранять от Себя; Он может иногда делать это, чтобы нам самим сделалось ясным наше собственное, действительное отношение к Нему. Ах, мы так привыкли, чтобы Он постоянно влек нас; когда же этого нет, или когда мы того не чувствуем, мы отстаем; если Он влечет нас, - да, тогда мы бежим. Но Он хотел бы, чтобы мы бежали за Ним даже и тогда, когда кажется, что Он не только не влечет, но даже хочет освободиться от нас. И несомненно, что, если сердце наше горит во что бы то ни стало получить Его и Духа Его в полной мере, наша жизнь проявится в таком тесном общении с Ним, что ни одна минута не застанет нас без Него. О, пусть у каждого чада Божия дойдет до неудержимого, но бесконечно блаженного стремления к цели, (Фил.3:7-14) чтобы мы достигли ее, как нас достиг Христос.

Наконец, научимся еще от этого человека Божия, что для того, чтобы сделаться причастными полноты Духа Господня, необходимо прежде всего решительно порвать со всем, что мы есть и что имеем. Мы видим Елисея в то время, когда от него берется его учитель, со взором, неуклонно направленным на своего прославляемого господина, взирая ему вслед, он получает милоть Илии, становящуюся для него как бы залогом его наследия и услышания его просьбы. Что делает он прежде всего? Мы читаем: "И схватил он одежды свои, и разодрал их на две части" (4 Цар.2:12), и только после этого он поднял милоть Илии себе в собственность. Разодрание одежды само по себе можно было бы рассматривать как знак печали; у него же, отныне пророка Божия и преемника отшедшего учителя, это - разрыв и отрешение от своего прежнего положения, а взятие пророческой милоти - вступление верою в ожидаемое наследие и принятие его. Невольно вспоминается первое призвание пророка, когда Илия бросил на него (вероятно ту же самую) милоть. Елисей, конечно, хорошо понял тогда, что это означало, потому что сейчас после этого мы читаем о нем: "И оставил Елисей волов и побежал за Илиею..." Но, как бы желая быстро наверстать что-то забытое, "он, отошедши от него, взял пару волов и заколол их и, зажегши плуг волов, изжарил мясо их, и раздал людям, и они ели. А сам встал и пошел за Илиею и стал служить ему" (3 Цар. 19:19-21). Это был такой полный разрыв со своим прежним занятием и жизнью, что даже орудия его были преданы огню; это был разрыв со своими близкими и всеми родными (Мф.10:37) такой, что отступление стало как бы невозможно; нечто подобное пред нами и теперь, где милоть Илии во второй раз покрывает его, совсем передается ему. Он не хочет надеть ее поверх своей собственной одежды, но последняя совершенно раздирается и удаляется. Если он при своем первом призвании порвал с жизнью, преданной ему от отцов (1Пет.1:17-21), то теперь он порвал с тем, что было для него несравненно ближе, т.е. со своей волей, знанием и способностями, с собственной силой и со всем, что исходило от него самого (Лук.14:26; Рим.6:3-7). Он отстранил то, что принадлежало ему, и облекся в то же самое время в желанную и вымоленную силу свыше; отныне, она одна должна была совершать дело Господне в нем и чрез него.

Облечение в самого себя, действие и хождение в собственном вооружении, в своем "я", надежда на плоть, вера в собственные способности, волю и знания - вот, что и в наше время удерживает полноту Духа Святого вдали от детей Божиих. Мы знаем, что это должно быть совлечено, знаем, что собственным "я" стоим Ему поперек дороги, оно заняло Его место, но мы не решаемся на разрыв и во многих случаях не хотим его. Страх вдруг действительно порвать с самим собой, с тем, что мы есть, что имеем и можем, страх причинить плоти боль, разорвать ее и предать смерти наше "я", чтобы Бог и Его Святой Дух могли вступить в Свои права, - этот страх мешает Ему вооружить нас Самим Собою. Мы слишком часто слушаем старый дух Петра, когда он взывает: "будь милостив к Себе; да не будет этого с Тобою", и таким образом продолжаем сохранять свою собственную жизнь и вовсе не видим, как чрез это теряем истинную и славную жизнь Божию. Это тот страх смерти, благодаря которому мы чрез всю жизнь подвержены рабству (Евр.2:15), хотя Христос искупил нас и от него. Готов ли ты сегодня разорвать себя или дать разорвать тебя другим, как Елисей поступил со своей одеждой, или, лучше, как Господь предал Тело Свое; тогда ты сегодня с детской верой можешь надеть милоть силы Его, она никогда не может быть надета поверх твоей одежды; Он, Дух Святой, не есть исправление, облагораживание или дополнение того, что мы уже есть или имеем, но Он приходит, чтобы отстранить нас и встать на наше место. Поэтому сдайся сам, покончи со своим "я": этим ты освободишь место для Того, Кто хочет покрыть тебя Самим Собою, и Он будет дан тебе так, что пребудет с тобою навеки.